Архитектор Душ IV - Александр Вольт

в спальне. Сорваться в Москву по первому зову? Исключено. И, сомневаюсь, что и сам Виктор так бы поступил после долгих лет разлуки с отчим домом. Слишком много всего случилось. Он был уже не маленьким мальчиком, а взрослым мужчиной со своими проблемами.

Моя работа — раскладывать проблемы по полкам, выстраивать приоритеты. Триаж, как говорят в неотложке. Оккультисты — это пулевое ранение в грудь, требующее немедленного вмешательства. Дуэль с Орловым — плановая операция, назначенная на конкретную дату. Магическая связь с девушками — хроническое заболевание, требующее долгой и сложной терапии. А отец… отец — это старый, затянувшийся шрам. Он может подождать.

Я открыл ноутбук и быстро ввел в поисковике: «доставить письмо в москву курьером Феодосия». Сайт Имперской Почтовой Службы загрузился мгновенно. Несколько кликов, и заявка на вызов курьера была оформлена на вечер.

К этому моменту тело должно будет остыть, а я свыкнуться с накатившими на меня воспоминаниями, эмоциями и возникшим потрясением, которого я никак не ожидал. Тренировка с Рихтеровичем должна будет тоже пойти на пользу и переключить внимание.

И только после нее я напишу ответ.

Спокойный, взвешенный, лишенный эмоций, которых у меня к этому человеку нет и быть не могло.

За завтраком я проверил телефон. Уведомление из зашифрованного чата. Шая. Коротко и сухо, в лучших традициях этих эльфов:

«По закрытым каналам тишина. Никаких новых данных, никаких зацепок»

И в конце почти прозрачный намек, что она надеется на мою инициативу в этом вопросе.

Игра. Конечно это игра. Она агент, ее работа — собирать информацию, а не делиться ею. Верить ей на слово было бы верхом наивности. Она скажет ровно столько, сколько посчитает нужным, чтобы я продолжал работать с ними в паре.

Вот только на кой-они хрен мне сдались в таком случае, не очень ясно.

«Пока пусто. Буду держать в курсе», — напечатал я.

Ответ пришел через секунду. Одно слово.

«Ок».

Чат схлопнулся, не оставив следов. Вот и вся коммуникация с Особым Отделом. Они ждут, что я вытащу для них каштаны из огня, а я жду, что мы будем работать как напарники в этом вопросе. Также, как работал с «Щитом». С Гримом и Фаустом.

Серое марево за окном наконец-то рассеялось. Дорога на работу прошла в тишине, нарушаемой лишь ровным гулом двигателя.

— Я хотела бы заехать домой, — голос Лидии с заднего сиденья прозвучал неожиданно ровно, но я уловил в нем нотки с трудом сдерживаемого напряжения. — Поговорить с отцом.

Я встретился с ней взглядом в зеркале заднего вида. Решимость. Вот что это было. Не усталость. С чего вдруг? После того скандала, после угроз ее отца… Что-то изменилось. Возможно, она, как и я, решила, что пора закрывать старые гештальты.

Или… или после небольшого перерыва и спокойствия в наших отношениях она решила снова попытаться «прогнуть» меня под свои нужды? Но теперь не криками и размахиванием стилета, а диалогом?

В любом случае — мне нужно им помогать в вопросе личной жизни. Я же не их надсмотрщик.

— Надо — значит, заедем, — я пожал плечами, демонстрируя полное спокойствие. — Вопрос только во времени.

Сегодняшний вечер исключен: тренировка, курьер, письмо. Завтра — встреча с Вяземским, потом свидание с Лизой. Суббота отпадала. Утром воскресенья надо будет проводить Лизу на перрон, а дальше свободен как ветер. Ну, почти.

— Давай в воскресенье, — предложил я, устанавливая рамки. — Без спешки.

Она молча кивнула. Ее напряженное лицо заставляло меня все сильнее убеждаться в предположении, что это не секундный каприз, а Лидия действительно хочет что-то решить или исправить в своей жизни.

Офис встретил нас привычной рутиной. Короткая планерка, отчеты Игоря и Андрея, стопки бумаг. Два новых письма на электронной почте — от урядников Дюбова и Китова. Сухая канцелярская благодарность за содействие и констатация факта: расследование убийства бойцов «Щита» на текущий этап времени зашло в тупик.

Разумеется зашло. Они ищут призраков. Профессионалы такого уровня не оставляют следов, которые может найти провинциальный урядник. Они опрашивают пьяниц из соседних деревень, которые ничего не видели и не слышали. Я надеялся, что настоящее расследование сейчас ведет Грим. Что он додумается до моего намека и сделает правильные выводы.

Я сидел за столом, механически перебирая бумаги. Тихо гудел моноблок. Я ждал. Больше суток прошло с момента запуска информационной волны. Моя наживка, брошенная в мутные воды городского подполья, должна была сработать. Они не могли не увидеть. Не могли не отреагировать.

Паника — плохой советчик. Особенно для тех, кто привык действовать из тени. Они должны были занервничать, попытаться понять: откуда утечка? Что я знаю на самом деле? Блеф это или у меня действительно есть козырь?

Но все равно нет-нет, да проскакивали в голове мысли: а что, если все в пустую? Что, если я просто трачу время зря вместо того, чтобы рыскать по городу в поисках кроличьей оккультистской норы?

Телефон зазвонил с пронзительной резкостью, заставив всех в кабинете вздрогнуть. На экране высветилось: «Неизвестный номер».

Вот оно.

Все взгляды в помещении мгновенно обратились ко мне. В воздухе повисло напряжение, которое натянулось до того, чтоб обещало вот-вот лопнуть и полоснуть тонкой струной по лицу.

Я поднял трубку, но не произнес ни слова. Выдержал паузу в пять секунд. Десять. На том конце провода тоже молчали. Психологическая дуэль, в которой кто-то должен был сделать первый шаг. Но это они пришли ко мне, а не я к ним.

— Громов, — раздался голос в трубке. Я не слышал ни единой нотки вопроса в голосе. Совсем. За искажением угадывались знакомые интонации, но я не мог припомнить говорившего.

— Громов, — подтвердил я.

— Это Грим.

Я выдохнул. Опять не они. С другой стороны, если звонит он, значит есть какие-то продвижения.

Я поднял руку ладонью вниз, и медленно опустил ее — жест, понятный без слов. Отбой. Ложная тревога. В кабинете пронесся едва слышный коллективный выдох. Алиса, замершая у своего стола, снова села. Лидия, стоявшая у окна, отвернулась и сделала вид, что изучает площадь. Напряжение, сгустившееся до плотности ртути, медленно начало растекаться.

— Я прочел твое сообщение, — голос Грима в трубке был глухим, лишенным обычной металлической уверенности. В нем сквозила усталость человека, который провел ночь не во сне, а в тяжелых раздумьях. — Всю ночь не спал. Крутил в голове. У меня появилось одно предположение… страшное. Но я не уверен.

Он замолчал, словно ожидая, что я начну его торопить