Фантастика 2025-64 - Сергей Александрович Богдашов

— Вы меня знаете?

— Вас легко узнать по описаниям девушек из нашей Академии, — усмехнулся я про себя, читая лицо священника, как вполне понятную книгу.

В чём-то мир, в который я попал, глубоко наивен. Может, тут кто-то и считает себя хитрецом или интриганом, но куда им до наших, цирковых, или хотя бы директора труппы с его женой — бухгалтером. Вот и этот толстячок считает себя знатоком душ и невероятно проницательным человеком, видящим других людей насквозь. При всём этом, он тщеславен и падок на лесть, что стало понятно по его замаслившемуся взгляду и довольной улыбке. Грех таким подарком не воспользоваться.

— Обо мне говорят девушки?

— Девушкам вы нравитесь, а парни просто завидуют, — уточнил я, к огромному удовольствию святоши.

— Заходите. Сейчас я вам Знак поменяю, — отпер он довольно сложным ключом замок массивной двери.

— Вы хотите, чтобы я купил другой Знак? Меня никто не предупреждал, и боюсь, мне не хватит денег, — запаниковал я, не понимая, как поступить.

— Это бесплатно. Люди, получившие двойное благословление, имеют право на особый Знак! — тряхнул бульдожьими брылями располневший священник, — Снимайте свой Знак, и дайте мне вашу руку.

Этот гад проколол мне палец! Ладно хоть, иголку нового Знака чуть в пламени свечи подержал. Зато ткнул ей потом от всей души. До самой кости достал. Измазав моей кровью заднюю сторону Знака и оставив на ней кровавый отпечаток моего пальца, священник что-то прошептал над артефактом и кровь тут же исчезла, не оставив ни малейшего следа.

— Носите с честью! — вернул он мне Знак, выпроваживая меня из комнаты.

Обратно в залы храма я шёл по широченному коридору, испытывая чувство лёгкой ностальгии. Мы, артисты, избалованы вниманием публики, а когда его нет, то нам кажется, что в самом воздухе содержание кислорода понизилось. Поэтому восторг людей и перешёптывания за спиной меня морально поддержали и позволили с достоинством миновать целые толпы любопытных. Может, слишком смело и гордо я прошёл меж их рядами, и это вызвало волну новых замечаний в мой адрес.

— Слишком высоко держит голову для простолюдина, — удалось мне вычленить из общего гомона отчётливо сказанную фразу, произнесённую скрипучим старческим голосом, — Сам себе беду ищет.

Бросив взгляд через плечо я увидел страшную костлявую старуху. Худое лицо с ввалившимися щеками, всклокоченная грива чёрных волос и неестественно расширенные белесые глаза.

Хм, центральный храм города — заведение не для самой бедной публики. По сути, ей тут и не место. Эти кварталы города охраняются стражей и охранниками особняков очень тщательно и у небогато одетого человека, одежда которого не отмечена клановыми гербами, мало шансов, чтобы сюда пройти, не привлекая внимание стражи и не вступая с ними в процесс довольно длительных проверок. Провести ночь в участке — здесь обычное дело. Вполне достаточно будет, если ты не понравился дворнику. Есть тут такие плечистые молодцы, что метлой машут лишь для вида. Удивительней всего — как нищие умудряются к храму просачиваться и внутрь попадать. Не соврал священник — их тут действительно много.

Мерзкая старуха своими словами поневоле вынудила меня поумерить прыть, развеяла эйфорию, заставила собраться и смотреть в оба глаза.

Выходя за территорию Академии всегда стоит помнить о том, что социального равенства в Империи Конте нет. Простолюдин, случайно столкнувшись с аристократом, в лучшем случае получит по морде и, не дай Релти ему попробовать ответить ударом на удар и затеять драку. Если аристо и его охрана не убьют неудачника на месте, то тюрьмы или каторги простолюдину не избежать.

Впрочем, ничего удивительного я в этом не увидел. В мире Сергея Вяткина обоюдная драка с сынком прокурора или какого-нибудь депутата заканчивается примерно с таким же результатом. Даже гадать не стоит, кого выставят обвиняемым, а кого — потерпевшим.

Форма Академии здесь заставляет окружающих относиться к тебе с некоторым почтением, но не более того. И хотя безбашенные аристо именно в этом городе встречаются довольно редко, так как в основном аристократия Белговорта состоит из ветеранов, выслуживших себе титул лэра умением и кровью, но расслабляться не стоит, тем более в центральном храме, где всяких аристократов полным-полно.

Сам храм велик размерами и наверняка строился не один десяток лет. Здесь есть не меньше полутора десятков молитвенных залов и три яруса разнообразных подсобных помещений. Наверняка и под землёй ещё что-то выстроено. Разглядывая столь непривычное сооружение, я поймал себя на мысли, что местный храм мне больше всего напоминает крепость. Пусть слишком нарядную и чересчур богато украшенную, но сдаётся мне, что в случае набега Тварей здесь вполне могут отсидеться не меньше десяти — двенадцати тысяч людей.

— Свечи! Кому свечи! — отвлёк меня громкий выкрик перед входом в зал.

Точно! Свечи! Мне же служка неспроста про них сказал. Резко свернув, я пошёл на звук, пробираясь через оживлённо галдящих прихожан. Два свечных ящика, как называют в храме прилавки, были завалены связками свечей различного размера и окраски.

— Почём свечи, брат? — поинтересовался я у монаха примерно моего возраста.

— Тебе подешевле?

— Нет, самые дорогие. Парочку, — покачал я головой, разглядывая обильный ассортимент свечей на прилавке.

— Ползолотого за обе, — испытующе глянул он на меня, ожидая возмущения с моей стороны или категорического отказа.

Возмущение, конечно же, было. За такую цену сама богиня должна воск добывать, аки пчёлка.

— Давай, — задавил я жабу мозолистой рукой.

— У меня как раз две осталось, — полез парень под прилавок, откуда и вытащил два футляра из дерева, выполненных довольно искусно.

— Смотри, — парень, щёлкнув замочками на футлярах, откинул крышки и жестом фокусника предложил мне полюбоваться открывшимся видом.

Посмотреть было на что.

Если это свечи, то я ничего не понимаю!

В моём мире церковная свеча — довольно простой и банальный предмет. При их изготовлении особо не мудрствуют. Расплавленный воск почти моментально застывает, если опустить в него натянутую нить фитиля и не спеша её поднять.

Но то, что я увидел назвать свечой — язык не поворачивается!

Передо мной лежали произведения искусства! Даже с первого взгляда понятно, что штамповкой здесь не пахнет. На полупрозрачном теле сорокасантиметровой свечи, толщиной в три пальца, переплетены тела, лики и растительный орнамент, а изображение богини настолько ажурно, что можно чуть ли не каждый волосок её причёски разглядеть. Не иначе, по воску работал мастер — резчик, обладающий несомненным талантом.

— Беру! — выдавил я из себя, не веря, что такой шедевр стоит так недорого.

Вместо того, чтобы тут же всунуть мне товар и забрать деньги, паренёк засуетился и начал кого-то старательно выискивать взглядом, порой вставая на цыпочки. Наконец