Финал - Алим Онербекович Тыналин

Но сейчас наши интересы совпадают. Я не предам союзника во время боя, это против моих принципов. А после победы… — он пожал плечами. — После победы будем решать новые задачи.

Его честность импонировала. Такому человеку я мог доверить прикрытие фланга в предстоящей операции.

— Я наслышан о ваших подвигах, товарищ Хэ Лун, — сказал я. — Говорят, вы в одиночку ушли от преследования целого японского отряда в горах Уишань.

— Не преувеличивайте, — отмахнулся Хэ Лун. — У меня было трое товарищей. А японцев всего двадцать человек.

— И все-таки?

Хэ Лун на миг задумался, затем кивнул:

— Хорошо, расскажу. Это было в прошлом году. Мы возвращались после встречи с подпольщиками в Фушуне. Японский патруль заметил нас случайно. Нам пришлось уходить через горы. Три дня без еды, только горная вода. Японцы шли по следу, как гончие.

Он отхлебнул чай и продолжил:

— На третий день мы устроили засаду в узком ущелье. Камнепад похоронил половину преследователей. Остальные отстали. — Хэ Лун усмехнулся. — С тех пор в горах Уишань появилась легенда о горных духах, которые защищают китайцев от захватчиков.

— Удобная легенда, — заметил я.

— Очень, — согласился Хэ Лун. — Местные крестьяне теперь считают, что помогать партизанам — значит получить защиту горных духов.

Он внезапно посерьезнел:

— А что это за секретное оружие, о котором так много шепчутся? Какие-то ракетные установки?

Я переглянулся с Сопкиным. Тот едва заметно кивнул.

— Да, новая разработка. Реактивная система залпового огня. Мы называем ее «Катюша».

— Это эффективное оружие? — заинтересовался Хэ Лун.

— Увидите завтра, на поле боя, — ответил я. — Думаю, японцы будут очень удивлены.

Хэ Лун понимающе кивнул и не стал расспрашивать дальше. Еще один признак опытного командира, он знал, когда не нужно задавать лишних вопросов.

— У меня к вам просьба, товарищ Краснов, — сказал он, поднимаясь. — Как можно скорее покажите мне ваши танки. Мои люди должны знать, как взаимодействовать с ними в бою. Они прибудут утром.

— Тогда и отправимся, — согласился я. — Товарищ Сопкин организует демонстрацию.

Я переночевал в палатке и на рассвете меня разбудил Александров. Когда мы вышли из лагеря, уже наступило утро.

Еще недавно темное небо быстро посветлело, окрасившись в нежно-розовые тона. В воздухе висел запах хвои и недалекой реки. Мы встретились с китайскими посланцами и отправились к месту проведения демонстрации, на опушке в лесу.

Где-то вдалеке ухала сова, добавляя таинственности. Невольно вспомнились слова Хэ Луна о горных духах.

Я шел рядом с китайским командиром, размышляя о предстоящей операции. Теперь, когда в игру вступили китайские союзники, ее успех стал более вероятным. Но одновременно усложнились политические аспекты.

Хэ Лун шагал легко и уверенно, несмотря на видимую усталость. В его облике чувствовалась сила человека, привыкшего к лишениям и опасностям. Такому можно доверять на поле боя.

— Всю жизнь сражаетесь, товарищ Хэ Лун? — спросил я.

— С шестнадцати лет, — просто ответил он. — Сначала против местных феодалов, потом против милитаристов, теперь против японцев. Это судьба Китая, постоянная борьба.

— А мечтаете о чем?

Хэ Лун на мгновение остановился и взглянул на небо:

— О мирном Китае, где крестьяне могут спокойно работать на своей земле. Но для этого нужно еще много сражаться.

В его голосе звучала такая убежденность, что на миг я почувствовал зависть. Этот человек точно знал, за что борется. А я… я менял историю, используя знания из будущего, пытаясь предотвратить катастрофы, о которых он даже не подозревал.

Сквозь переплетение ветвей лиственниц проникали солнечные лучи, создавая на земле причудливую мозаику света и тени. Где-то далеко стрекотал дятел, но его перестук казался барабанной дробью в напряженной тишине.

Впереди показались очертания танков, укрытых маскировочными сетями. Нам навстречу шагнул Окунев.

— Все готово, товарищ Краснов. Демонстрация возможностей Т-30 начнется через пять минут.

Хэ Лун с нескрываемым интересом разглядывал тяжелые боевые машины. Неподалеку выстроились около сотни китайских бойцов, я понял, что это командиры отделений, которые затем передадут полученные знания своим людям.

Китайские партизаны выглядели разномастно, кто в крестьянской одежде, кто в обрывках военной формы, у многих на рукавах красные повязки с иероглифами. Вооружение такое же разнообразное, винтовки разных систем, старые маузеры, даже несколько сабель.

— Приступим немедленно, — кивнул я, повернувшись к Окуневу.

Окунев козырнул и быстрым шагом направился к опушке леса, где под маскировочными сетями скрывались несколько Т-30. Пока готовилась техника, я решил лично провести инструктаж.

— Товарищ Вэй, прошу вас переводить, — обратился я к переводчику Хэ Луна. — Остальные переводчики пусть распределятся между группами.

Вэй кивнул и встал рядом со мной. Китайские командиры выстроились полукругом, с любопытством ожидая начала инструктажа.

— Товарищи, — начал я, — успех нашей операции зависит от слаженного взаимодействия танков и пехоты. Ваша задача сопровождать танки, защищать их от вражеских гранатометчиков и помогать преодолевать препятствия.

Вэй быстро переводил, а я делал паузы, чтобы дать ему время. Хэ Лун стоял рядом, внимательно следя за реакцией своих людей.

— Первое правило, — продолжил я, — никогда не находитесь прямо перед танком или позади него. Двигайтесь сбоку, на расстоянии не менее десяти метров.

Вдалеке послышался рокот моторов. Из-за леса показались два Т-30, их гусеницы взрывали мягкую землю распадка. Китайские бойцы зашептались, с нескрываемым восхищением разглядывая тяжелые боевые машины.

— Это танки Т-30, — пояснил я, когда машины приблизились и остановились на почтительном расстоянии. — Вес тридцать тонн, скорость до тридцати пяти километров в час. Броня выдерживает попадание любых японских противотанковых средств.

Я сделал знак Окуневу, и он дал команду механикам-водителям. Танки медленно двинулись вперед, демонстрируя маневренность. Один из них преодолел небольшой овраг, с легкостью взобрался на холм и развернулся, показывая радиус поворота.

— Для связи с танкистами используйте визуальные сигналы, — я продемонстрировал несколько жестов. — Поднятая рука — остановка. Рука, указывающая направление — двигаться туда. Круговые движения над головой — опасность, отходить.

Китайские командиры внимательно повторяли жесты. Неожиданно один из них, коренастый мужчина с изрубцованным шрамами лицом, поднял руку:

— А если японцы поймут наши сигналы и начнут их использовать? — перевел его вопрос Вэй.

Хороший вопрос. Этот боец явно имел опыт боевых действий.

— Для этого у нас есть кодовые сигналы, — ответил я. — Перед каждым жестом вы должны сделать особый знак, положить левую руку на сердце. Без этого танкист