Коконы - Макс Кириллов

становились плавными. Иногда он, не оглядываясь назад отбрасывал неподходящий кусок чего-то, рыбы, наверное, и кто-то из подмастерьев обязательно ловил это. Наконец приготовление было закончено. Александр сан взял в руки, как бы это сказать? Что-то типа весла с длинной ручкой и широкой лопастью. Поставил на эту лопасть тарелку и ловким движением, плавно, но уверенно приблизил это к столу. При этом, он не сходил со своего места, работали только руки. Затем он дернул весло на себя, и тарелка осталась на столе прямо перед Надеждой. Тоже он проделал и со второй тарелкой, предназначенной Акихико сан.

– Сейчас перед тем, как вы попробуете то, что Александр сан, прочитал в вас, давайте выпьем по глотку этого сакэ. Если бы у нас было больше времени, я бы с огромным удовольствием рассказал вам об этом чудесном напитке и его разновидностях. Но времени, как всегда, у нас мало. Посему давайте доверимся Александру сан, ведь это сакэ его выбор.

Акихико сан поднял миниатюрную фарфоровую чашечку и сделал полупоклон Надежде и Александру сан. Все повторили это действие. Когда сакэ был выпит приступили к еде. Надя оглядела свою тарелку. Впрочем, это была не совсем, а вернее, совсем не тарелка. Больше это походило на прямоугольное блюдо с бортиками из дерева, покрытое черным лаком. В нем располагалось четыре композиции. Она взяла палочки и задумалась с чего начать. Все порции были миниатюрными, они различались не только сортами рыб и моллюсков, но и приготовлением. Что-то было холодным, что-то жаренным, иное смешанным. И все же Надя начала с сашими из тунца. Далее был неопознанный моллюск с микроскопическим овощным гарниром, затем креветка и осминожик и потом еще что-то вообще неопозноваемое. Все было удивительно вкусно и буквально таяло во рту. Пока они ели, Александр сан стоял на своем капитанском мостике, опершись руками о край стола, глаза его были закрыты. Наконец было съедено все. Акихико сан приподнял свою чашечку сакэ, призывая Надю последовать вместе с ним.

– А вы прекрасно разбираетесь в Пушкине, Надежда сан.

Надя удивилась и подняла глаза на повара.

– Я назвал вашу сегодняшнюю еду Александр Пушкин. И мне было интересно поймете ли вы это.

– И что я должна была понять?

– Очередность. Я приготовил эти блюда, по своему разумению, как и великий поэт использовал стихотворные размеры.

– Честно говоря, не очень вас понимаю.

– Акихико сан, позвольте мне продолжить диалог с вашей гостьей на русском языке.

Акихико сан кивнул и лукаво улыбнулся.

– Первым вы съели тунца. Это самое популярное блюдо. Так как и четырехстопный ямб, которым написано Пушкиным более половины стихотворений. Далее вы перешли к моллюску, имени которого, вы вероятно, не знаете, однако, вкус его вам чем-то знаком. Что по моей задумке, соответствовало второму по популярности стихотворному размеру Александра Сергеевича, а именно, пятистопный ямб. Затем, вы выбрали креветку с маленькой частью осминожки, что у меня ассоциируется с четырехстопным хореем. И наконец, вы уделили внимание рыбе, не названия, не вкуса, которой, готов поспорить, вы никогда не знали. Так вот, в моей фантазии это соответствует не часто используемый великим поэтом, шестистопный ямб.

– Вот это да. Какие глубокие познания. Если бы я не училась на филфаке МГУ, то вообще бы не поняла, о чем вы. Это потрясающе. Все что я ела сейчас, было изумительно. Но теперь, вы открыли мне свой замысел, которому я следовала по наитию, и действительно, возвращаясь назад, я ощущаю выстроенную вами лестницу. У меня только один вопрос. Почему лестница ведет вниз? От большого к малому?

– Надежда сан. Лестница это всего лишь лестница. Она никуда не ведет. Вы по ней либо взбираетесь, либо спускаетесь. И, к слову, вверх или вниз, это абсолютно не важно, главное, чтобы лестница у вас была. Акихико сан подал едва уловимый знак. Повар поклонился.

– Мне было очень приятно было с вами познакомиться, Надежда сан. Буду чрезвычайно рад поговорить с вами. У меня еще в запасе Достоевский, но это горячее блюдо, хотя тоже из даров моря.

Он поклонился. Надежда и ее спутник сделали тоже самое. Александр сан удалился.

* * *

Идя по гравийной дорожке к лимузину, Акихито сан сказал.

– Время – это самое большое богатство человека. И все эти фразы «цени время» и тому подобное не к чему не ведут. Вот и теперь, мы даже не закончили обед. Конечно, Александр сан потрясающий, но у меня в планах было еще и наше замечательная говядина «вагю». Мои помощники сказали мне, что вам нужно торопиться. Время. Я взял на себя смелость и отправил в ваш самолет, кое-что из угощений, надеюсь это будет вкусно.

Они остановились у машины, задняя дверь которой уже была открыта кем-то, согнувшимся в почтительном поклоне. Надя вопросительно посмотрела на Акихито. Он встретил ее взгляд, затем сказал.

– Вы же знаете, что такое кокон?

– Да.

– Вам известно, что я более десяти лет не покидал Японию?

– Известно.

– Дайте свою руку.

Надя протянула ему свою правую руку, Акихито бережно взял ее в свою и быстрым движением засунул себе за пазуху. Девушка ощутила тепло, кожу совсем не старого человека, потом ее ладонь наткнулась на сосок. Кисть Акихито направляла ее ладонь ниже и вдруг остановилась. Надя почувствовала рубец под кожей. Ей все стало ясно. Она посмотрела мужчине в глаза.

– Да, дорогая, Надежда сан. Все уже решено. Обсуждать нечего. Летите спокойно в Женеву к своему любимому.

Когда Надежда уже сидела на заднем сиденье лимузина и слуга собирался захлопнуть дверь, Акихито сделал шаг в сторону машины и сказал.

– В вашем самолете кроме еды есть особенная коробочка. Ее легко узнать, она небольшая, завернута в красивую бумагу спокойных тонов и не похожа на еду. Это мой вам подарок. Когда вы пойдете на встречу со своим любимым, возьмите ее с собой. Но не затягивайте. То, что внутри может испортиться.

После этих слов, Акихито сан сделал шаг назад, дверь захлопнули и лимузин плавно тронулся с места.

Глава девятнадцатая. США

Рогов положил трубку, откинулся на спинку кресла и по инерции улыбался. Двигатели за бортом негромко гудели, за окном иллюминатора было темно, тянуло в сон. Андрей встряхнулся и придвинул к себе папку с документами. Вчитываясь в справки и делая пометки в блокноте, он нет-нет да и возвращался к лондонской встрече. Это было странное свидание и очень странный разговор. Премьер-министр приехал в аэропорт и разговор происходил в самолете Рогова. Минут за двадцать все было оговорено, и глава Парламента