Песнь Надежд - Михаил Злобин

Темноликие, лишившиеся командующего, организовали в Клесдене несколько анклавов, центрами которых стали цитадели Руна и Твердь. И чтобы проклятые захватчики в порыве отчаянья не устроили горожанам геноцид, поблизости всегда дежурили Безликие. Так нам удавалось соблюдать шаткое равновесие, насколько оно вообще возможно в подобных условиях. Однако скоро перед алавийцами в полный рост встанет продовольственная проблема. И тогда орду голодных молдегаров не сдержит и сам Драгор.

После победы над Вох-Ууле мой авторитет в братстве взлетел до самых звёзд. Многие из Безликих и раньше меня боготворили, а теперь и вовсе норовили мне в ноги упасть. Я всеми силами старался искоренить эту практику, но смог совладать только с Гимраном и Ислой. Их после учинённой мной бойни под Арнфальдом сложно было удивить ещё больше.

В семье Адамастро, в кои-то веки, тоже всё шло гладко. Стоило пасть вражеской блокаде, как от Веды пришел целый ворох писем. В одном из них милария Илисия по каким-то лишь ей ведомым признакам поняла, что сестрица носит под сердцем второго малыша. На моё справедливое замечание, дескать прямо об этом нигде не говорится, мачеха только сердито зыркнула и заявила, что я весь пошёл в отца. Это явно было высказано в форме упрёка, но я его таковым не воспринял.

Велайд, пострадавший в пыточных подвалах Гарды, стремительно шел на поправку, а Насшафа от него не отходила ни на час, контролируя процесс выздоровления. Их взаимоотношения, как мне показалось, шагнули на новый уровень. И теперь парня редко когда можно было встретить бодрствующим в светлое время суток, поскольку он перестроился на ночной режим. Мать, разумеется, открыто возмущалась его странному и извращенному, в её понимании, интересу. Женщину до глубины души шокировало известие, что любимый сыночек вдруг спутался с красноглазой нелюдью. И перспектива остаться без внуков сильно подпортила характер Илисии. В мой адрес по этому поводу недовольства лилось даже больше, чем в сторону Велайда. Во-первых, это я поселил Насшафу с нами, а во-вторых, отказывался отговаривать брата от общения с абиссалийкой.

Нет, ну а чего? Я что, должен с этим здоровым лбом нянчиться? Ага, бегу и прыгаю. Пусть сам разбирается со своей личной жизнью. Как бы легкомысленно и эгоистично это не звучало, но развитие их с Насшафой отношений стало для меня великим облегчением. Я хотя бы частично теперь могу переложить с себя ответственность за доверившуюся мне альбиноску. Причём, груз сей ответственности отнюдь не маленький. Абиссалийка — это не какой-то там потерявшийся лопоухий щенок. Она опасней любого хищника.

Иными словами, Илисия пусть сама воспитывает своего отпрыска. А мне надо продолжать заниматься магическими опытами, тренировками, зачисткой Клесдена от алавийской армии, восстановлением родового поместья и, самое ужасное — расставить с Вайолой все точки над «ё». На данный момент она представляла для меня угрозу, владея знанием о моей тайной личности. Однако я не верил, что после всех своих попыток спасти меня от почившего Инриана, она возьмёт и выдаст мой секрет кому-либо. Очень надеюсь, что я в ней не ошибся…

Так, ну что ещё произошло за эти дни? Следов семейства нор Эльдихсен в хаосе войны мне обнаружить не удалось. Вернее, они терялись где-то на северо-востоке, на границе с Равнинным Княжеством. Поэтому своё последнее прибежище старина Нест нашёл рядом с боевым товарищем Пеплом. Уверен, что Одион против такого соседства возражать бы не стал.

По части магической теории тоже не обошлось без положительных подвижек. Учитывая свой свежий боевой опыт, я значительно перекроил все учебные планы братства. Систематизировал старые плетения и дополнил рабочий арсенал новыми. Провёл оптимизацию колдовских схем у проверенных временем чар, типа «Матрёшки», «Зонтика» и «Покрова». Расширил списки обязательных боевых заклинаний более совершенными, но вместе с тем и простейшими формами, которые по своему минимализму не уступали «Объятиям ифрита». Таковыми стали «Шило», «Брызги», «Стрела» и дюжина других плетений, каждое из которых создавалось под определённую задачу. «Шило», к примеру, идеально подходило для поражения одиночного противника, экипированного даже полным латным доспехом. В силу его необычайно крохотных размеров, перехватить заклинание в полёте было непросто даже мне. А «Стрела», наоборот, плохо показала себя против железной и стальной брони. Но зато крошила магические щиты даже лучше, чем «Зарница». Что касалось «Брызг», то они предназначались для массового поражения противника на короткой дистанции, и были незаменимы при попадании в окружение.

Но особенно сильно я гордился своей разработкой, названной «Кора́». По сути, это упрощенный до невозможности алавийский «Покров», но с практически не изменившимся функционалом. Пусть «Кора» не так хорошо выдерживала физическое воздействие, но по части блокировки магических атак превосходила даже своего прародителя. А самое главное, что сотворить такой щит можно было практически мгновенно. Так что на отработку этого конструкта я планировал потратить очень много времени. Не успокоюсь, пока каждый Безликий не будет рефлекторно создавать вокруг себя барьер при любом громком звуке. Это сохранит нам множество жизней.

Для решения более широких тактических задач на поле боя я ввернул в программу подготовки Безликих и плетения посложнее. Те же «Молот» и «Колесница» зарекомендовали себя поистине отменно. Правда, требовали значительной сноровки и мастерства. И если мои нынешние соратники, прошедшие горнило битвы под Арнфальдом и еженощно выходящие на охоту за алавийцами этими заклинаниями уже овладели, то вот насчёт неофитов братства я имел сомнения. Ну да ничего. Дай срок, так у меня Безликие и «Мантию» творить научатся. Всему своё время…

Ах, да! Самое интересное забыл! Мне ведь ещё удалось воплотить в одном заклинании тот безумный трюк с рискованным прыжком, который я совершил, попав в окружение к Девам войны. Поначалу я хотел назвать плетение «Лифтом», но столкнувшись с полным непониманием данного термина Безликими, переименовал его в «Катапульту». Всё-таки у бойцов с обозначениями конструктов должны возникать самые простые и доходчивые ассоциации. Чтоб мозг отрабатывал полученный сигнал за долю секунды. Ибо на войне, как правило, именно ничтожное мгновение отделяет жизнь от смерти.

Исла и Гимран, кстати, как мои самые доверенные помощники и опытные милитарии, уже испытали его на себе. Первые эксперименты, к сожалению, без травм, не обошлись. Но повреждения магистры получали совсем пустячные. К пятому десятку прыжков оба уже вполне уверенно применяли чары, подбрасывая себя вверх на дюжину метров и приземляясь. Так что здесь всё тоже упиралось в наработку сноровки и оттачивание мастерства.

Естественно, такие обширные изменения в образовательной программе неофитов