Пути Дивнозёрья - Алан Григорьев

Тонкая, будто бы мыльная плёнка приблизилась прямо к Тайкиному лицу. Она подавила желание зажмуриться. Не потому, что её пугали чужие кошмары. Просто это был внутренний мир её жениха, пускай и бывшего. И Тайке казалось, что в подсматривании есть что-то неправильное, слишком интимное, что ли… Впрочем, выбора у неё не было. Она взглянула и ойкнула, потому что меньше всего она ожидала увидеть в его кошмаре… себя.

Яромир стоял на коленях посреди обломков из белого камня и прижимал к груди её безжизненное тело. По лицу дивьего воина катились слёзы, а губы беззвучно шептали:

– Это я виноват. Не спас. Не уберёг.

Над выжженной землёй курился дым, словно тут пронёсся не один горыныч. Рядом лежали и другие обожжённые тела. В дотлевающей траве блестела зеркальная черепица. До Тайки дошло: это же руины Светелграда…

Сжав кулаки, она со всей мочи крикнула:

– Яромир! Борись! Слышишь меня? Это морок, я жива. Все живы. Город пока не пал!

Но её слова только сотрясали воздух. Стало даже хуже: теперь в воздухе закружились обгоревшие белые перья, очень напоминаюие Вьюжкины. Они были похожи на диковинный снег, который всё сыпал и сыпал, укрывая павших, заглушая все звуки. Вскоре Яромир остался единственной тёмной фигурой посреди белого безмолвия. Поглощённый своим горем и словно заточённый в рождественском шарике, дивий воин не слышал голос разума, считая, что остался единственным живым – наедине со смертью.

Тайка подумала, что не зря Радосвет и Яромир стали побратимами: их кошмары были во многом похожи. Пока она сама и Пушок переживали боль одиночества, остальные оплакивали близких. И, пожалуй, это было намного хуже. Тайке стало немного стыдно: будто бы она не знала настоящих потерь, а её друзья – знали.

Усилием воли она прогнала дурацкие мысли. Потому что горе разных людей не сравнишь и общим мерилом не измеришь. Оно для каждого своё, настоящее. Морок может быть не реальным, но чувства-то реальны!

Со всей мочи она рубанула по пузырю Кладенцом, и… ничего. Лезвие отскочило от упругой стенки, не причинив никакого вреда. Второй выпад отозвался болью в плече. Меч, поняв бесплодность усилий, от огорчения превратился обратно в подвеску. Нет, так дело не пойдёт.

Она надела кулон на шею, глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду, – и шагнула прямо в пузырь. За спиной кто-то ахнул, но Тайка не узнала голоса, потому что в уши словно набилась вата. Ещё шаг – и звуки полностью пропали. Как, впрочем, и краски. Остался только чёрно-белый тихий мир. Её волосы вмиг засыпало снежными перьями. Тайка попыталась спеть заклинание, но дыхание перехватило. Как будто сам воздух в этом кошмаре был не пригоден для колдовства. И для жизни в целом.

С третьим шагом началась сильная метель. Ветер обжигал лицо и силился сбить с ног, острые кончики перьев кололи кожу. Как ни странно, это привело Тайку в чувство. Возможно, потому, что, пока человек чувствует боль – не важно, душевную или физическую, – он жив. А ещё у неё внутри разгорался праведный гнев: ну правда, какого чёрта?! Нельзя позволять страхам управлять своей жизнью. Ведь враг только этого и ждёт: чтобы они отчаялись, озлобились и подпитали Птицу-войну своей ненавистью и жаждой мести.

– Так не пойдёт! – повторила Тайка, не слыша собственного голоса. Но вспыхнувший в области её груди огонёк засиял ярче.

Может, это был Кладенец. А может, её собственное сердце. Оно было оранжево-тёплым – единственным цветным пятном в чёрно-белой мгле.

– Яромир, я здесь! – на зубах скрипел то ли песок, то ли зола. – Я иду к тебе.

Она беззвучно твердила это снова и снова. Фигура дивьего воина почти скрылась под перьями. Ещё немного, и совсем засыплет.

Тайка понимала, что этого нельзя допустить. Иначе Яромир никогда не выберется из своего кокона. Но человеку не по силам преодолеть такое расстояние в срок. Впрочем, она ведь не совсем человек.

– По волчьему веленью, по моему хотенью…

Пусть обычные заклинания тут не работают, но смена облика – это другое. Её внутренняя суть, её сила.

Став диким зверем, Тайка бросилась вперёд. Её вёл запах любимого, и никакая метель, никакой лютый морок не могли сбить её с пути.

Она прыгнула на Яромира, повалила его на землю и принялась вылизывать лицо.

Дивий воин сперва отбивался, но потом его затуманенный взгляд прояснился:

– Это ты? Ты жива?

«Дзынь!» – послышался звон разбитого стекла: пузырь рассыпался на мелкие осколки.

Глава четырнадцатая

Без разлук не бывает встреч

Первой опомнилась Радмила – бросилась брату на шею. Царь Радосвет тоже обнял побратима.

– Нам тебя не хватало, друг!

Май, улыбаясь, хлопнул Яромира по плечу:

– С возвращением!

Пушок нарезал круги над их головами и ликовал. Даже Весьмир и Огнеслава были рядом, и только Тайка осталась стоять в стороне. Ей казалось, она не вправе присоединяться к общей радости. Ведь они с дивьим воином поссорились и больше не были обручены – между прочим, по её вине.

Впрочем, не одна она не тронулась с места. Марена взирала на смертных снисходительно, с толикой удивления – так энтомолог мог бы наблюдать за блестящими букашками.

– Что ты сейчас чувствуешь, ведьма? – поинтересовалась она шёпотом.

– Радуюсь, что Яромир жив и его не поглотил морок.

– Тогда почему не подойдёшь и не скажешь об этом?

– Не уверена, что он хочет меня видеть. Мы вроде как расстались. И хотя он по-прежнему мне дорог, я не хочу навязываться…

Тайка опустила голову. Щёки горели от стыда. Пусть она только что спасла бывшего жениха от смерти, ей казалось, что этого мало, чтобы заслужить его прощение. Но хуже было другое: она сама не могла себя простить. Твердила всем про надежду, про веру в лучшее – и на тебе, разуверилась. Всерьёз раздумывала над предложением соседа Лёхи, которого даже не любила, потому что боялась остаться одна, когда сказка кончится. Но на самом деле ничего не заканчивалось – это было её собственное решение. Ошибка, о которой, возможно, придётся жалеть всю жизнь. И сейчас Тайка чувствовала себя лишней и неуместной посреди Волшебной страны. Чужой девочкой в нелепых джинсах.

– Странные вы, люди, существа… – задумчиво произнесла Смерть, подставляя лицо ночному ветру. – Так мало живёте и так любите всё усложнять. Думаете, что впереди полно времени, а потом оказывается, что его всегда было мало. И когда оно заканчивается, сидите на руинах своей мечты, полные досады и глупых сожалений о несбывшемся.

Тайка скрипнула зубами:

– Ещё и вы будете читать мне нравоучения?!

– Не обольщайся, мне