Личный аптекарь императора. Том 6 - Егор Золотарев

Вскоре мы выбрались из анобласти, попрощались и разошлись. Я сел в машину и рванул к лечебнице. Время дорого.

На улице уже светало, на траве и пожелтевших листьях поблёскивала изморозь, а над далёкой рекой клубился туман. Я проголодался и устал, ведь отправил много сил на восстановление, поэтому мечтал о горячей еде и мягкой кровати, но это позже. Сначала надо создать то зелье. Эфир травы и прекрасно справлялся с эфиром микроба.

Когда я подъехал к лечебнице и, прихватив рюкзак, подошёл к полицейским, они удивленно воззрились на меня.

— Александр Филатов, — напомнил я своё имя.

— А как ты… Кто разрешил тебе покинуть территорию? — бросил на меня суровый взгляд крепкий полицейский с поседевшими висками.

— Меня никто не задерживал, — пожал я плечами. — Можно пройти? Меня ждут больные.

Двое полицейских переглянулись, но пропустили. Чтобы пройти через магический купол снова, пришлось позвонить Когану. Тот, взъерошенный и сонный, выбежал на улицу, зябко поёжился и подбежал ко мне.

— Ну что? Удалось? — спросил он и с помощью амулета открыл для меня брешь в куполе.

— Да, я нашёл эфир, который гарантированно убьёт заразу. Мне понадобится ваша лаборатория.

— Всё, что угодно! Можете брать, что захотите и в каких угодно количествах. Всё в вашем распоряжении. Моя помощь нужна?

Мы быстро двинулись к лечебнице.

— Нет, сам справлюсь. Как пациенты?

Мойша Адамович тяжело вздохнул и покачал головой.

— Плохо, очень плохо. Один уже ни на что не реагирует, но пока жив. Балансирует на грани жизни и смерти.

— Значит, надо ускориться.

Мы забежали в лечебницу, и Коган проводил меня до пустующей лаборатории. Я вывалил на один из столов всё, что было у меня в рюкзаке, и принялся творить. Лучшего слова не подберешь.

Я аккуратно вводил в зелье сначала один эфир, потом второй, потом третий. Что-то останавливал или вовсе заглушал. Кого-то усиливал настолько, что его свойство становилось главным в моей алхимической симфонии.

Всецело погрузившись в процесс, я остановился только когда яркий луч солнца проник сквозь приоткрытые жалюзи и упал на колбу с изумрудной жидкостью, кружащейся в водовороте. Всё. Готово.

Надев белоснежный халат и прихватив охапку стерильных шприцов, я взял колбу и поднялся на второй этаж, прошёл сквозь двери Инфекционного отделения и зашёл в палату.

Коган был здесь и измерял пульс у того самого мужчины, к которому я подходил в прошлый раз.

Я набрал полный шприц зелья и влил ему в рот. Затем отдал лекарю остальные и сказал проделать с остальными то же самое, а сам остался возле больного, в напряжении следя за его состоянием.

Время тянулось очень медленно. Я в напряжении прислушивался к тяжелому, хриплому редкому дыханию мужчины. Ему уже должно быть лучше, но пока никаких изменения.

— Чёртовы артефакты! Уберите их немедленно! — взревел я, догадавшись.

Затем прихватил всё, что лежало на кровати, снял ещё один с груди больного и вынес артефакты в коридор.

Коган ничего не понял, но повиновался и сделал то же самое. Медсестра, которая ходила за новой порцией физраствора и не присутствовала при моём приказе, зашла и возмутилась.

— Мойша Адамович, что же это такое? Дорогостоящие артефакты валяются прямо на полу. Кто их разбросал?

— Машенька, приберите там, — ответил лекарь и впихнул ей в руки оставшиеся артефакты с мерцающими магическими кристаллами. — Это я разрешил. Они мешают работать господину аптекарю.

Как только кристаллы перестали влиять на больных, те буквально на глазах пошли на поправку. Сначала пропало сиплое свистящее дыхание, которое раздоносилось со всех сторон. Затем появилась ясность ума — они начали озираться и задавать вопросы. Следом вернулась подвижность конечностей.

Вскоре все больные почувствовали себя значительно лучше, но после разрушений, что причинил организму вредоносный микроб, требовалось время для полного выздоровления. Однако теперь главное хорошее питание, крепкий здоровый сон и витаминные препараты. Всё это может обеспечить своим больным лекарь, поэтому я могу возвращаться домой.

— Господин Филатов, вы выглядите очень уставшим, — ко мне подошёл Мойша Адамович, когда я прислонился к стене и потёр сонные глаза. Чувствовал себя вымотанным и разбитым. — Я велел поварихе приготовить вам куриный бульон с вареным яйцом и тефтели с пюре. Вам нужен отдых. Пройдёмте в свободную палату. Вы там отдохнёте и поедите. А дела мы с вами позже решим.

— Пожалуй, вы правы. Мне нужно хотя бы пару часов вздремнуть, а то предстоит обратная дорога.

После сытного завтрака я завалился на кровать в свободной палате и сразу же заснул. Приснилось, что меня окружили жуки-переростки и приближаются, щелкая жвалами. Их много, а я один и без оружия. Однако страха не было. Я знал, что всё равно сильнее их всех вместе взятых. Меня никому не одолеть.

Проснулся я только в полдень. Мойшу Адамовича встретил на первом этаже. Он доложил, что пациенты чувствуют себя хорошо. Некоторые уже начали вставать с постели. А потом отвёл меня в сторону, и вместе с искренними благодарностями, вручил чек на пятьдесят тысяч рублей. Это было очень щедро, тем более для Коганов. Увидев мой удивленный взгляд, он тут же пояснил:

— Это деньги от нашего мецената — владельца шахты. Дело в том, что сегодня, пока вы спали, к нам привезли ещё троих работников с Пепельной лихорадкой. Ваше лекарство помогло им буквально в считанные минуты, — восторженно воскликнул он и всплеснул руками. — Мы их даже не стали оформлять на стационар и отпустили домой. Завтра наш благотворитель отправит к нам всех своих работников, чтобы мы проверили их состояние, и при подозрении на болезнь сразу же приняли меры. Мы вам безмерно благодарны и обязательно доложим о вашей помощи в Главное управление имперского здравоохранения, — проговорил он и, понизив голос, добавил. — Они, кстати, так до сих пор нам не отправили никаких рекомендаций по поводу болезни, и не предложили ни артефактов, ни лекарств. Боюсь, к тому времени, когда они хоть что-то смогут изобрести, пройдёт не один месяц. Очень долго проворачивается бюрократическое колесо.

— Рад, что смог помочь, — кивнул я и убрал чек в нагрудный карман.

Он проводил меня до машины, заверил, что я всегда буду желанным гостем в его лечебнице и доме, и, крепко пожав мне руку, махал вслед, пока я не скрылся за поворотом.

Домой я вернулся лишь к девяти часам вечера. Я решил, что в такую даль лучше лететь на