54 по шкале магометра - Мария Папкова

– Ну, что я говорила! – вздохнула Виктория.

– Ты уверена в своем желании, дорогая?

– Конечно, иначе мама не перестанет сомневаться, что ты волшебник.

Король лишь повел бровью, и золотой месяц плавно опустился к самой земле.

– Прошу вас!

Королева Виктория и Принцесса Диана удобно устроились посередине, Король сел ближе к рогу. Медленно и плавно луна устремилась на небеса.

– Прокатимся разок-другой, а после повесим у Принцессы в покоях. Временно, конечно, пока Светозаров ждет поставки десяти тысяч люстр.

***

Викуля так и не перезвонила, не отвечала на звонки. Что-то стряслось. Она решила сама навестить дочь, навести порядок в ее непутевой жизни, пока не поздно и как бы поздно сейчас не было. Остается надеяться на чудо, что трамваи еще на маршруте.

– Смотрите! Там бабуля.

– Где?

– Да вон же на остановке.

– Не вижу! – беспокоился Король.

– Потому что ты гладишь на улицу Очарования, а бабуля – на параллельной Карла Маркса.

– Так вот в чем дело! – Король пригляделся. – Кажется, она чем-то недовольна.

Королева побледнела, на глазах превращаясь из Виктории в Викулю:

– Я не могу здесь больше оставаться. Мне нужно к ней, вернее, ей нужно…

– Если ей нужно, пусть отправляется сюда.

– Но как?

– Как и планировала, разумеется.

К счастью, трамваи еще ходили. Она вошла в пустой вагон, села на место у окна. Погруженная в тяжкие раздумья, не сразу заметила, как замелькали окна первых этажей, а затем вторых, третьих… Когда мимо проносились кроны деревьев, она вскочила, кинулась к вагоновожатому. На его месте сидел Петрушка. Ее Петрушка, тот самый, потерянный еще в детстве при переезде. Он улыбался до ушей:

– В вагоне вы одна. Конечная: «Луна».

Трамвай тут же остановился. Двери открылись.

– Бабуля, иди к нам! – внучка распахнула объятия.

– Ой, – вскрикнула та, увидев, что трамвайные ступеньки ведут прямо в ночное небо. – А мы где?

– На луне! – расхохоталась Диана.

Дочь сияла улыбкой, а зять с красным клоунским носом, но в короне из звезд, склонился в приветственном поклоне, галантно подавая ей руку.

Юлия Воинкова

Несколько серебристых чешуек

Ира вдохнула поглубже, погрузилась с головой под воду, выплеснув немного через край ванны, и открыла глаза. Маленькие медузы на голубом кафеле стен из-под воды казались слегка размытыми и от того настоящими.

«Будто на дне моря, – думала Ира, – я не слышу мир, мир не видит меня».

Вода тепло обнимала тело.

«Ну хоть вода…»

Когда её в последний раз обнимал муж, Ира не помнила. Она подвигала кистями, будто рыба плавниками – лёгкие волны прокатились по коже и затихли.

Задерживать дыхание становилось трудно. С выдохом вверх потянулись блестящие пузырьки, увлекая Иру за собой. На последнем она схватилась руками за края ванны, резко села и сделала жадный вдох. Будто глотнула пустоты.

«Хорошо, наверное, быть рыбой. Рыбы вдыхают воду. Вода наполняет. Вода обнимает. И ты плывёшь – обласканный снаружи и полный внутри.»

А Ира была пуста. Да. Дни наполнены – работой, домашними делами, воспитанием дочек, ссорами и примирениями с мужем, болтовнёй с подругами, а Ира – пуста.

Уставясь невидящим взглядом в розовую медузку напротив, она сидела в остывающей воде и пыталась поймать внутри себя что-то маленькое, привлекательно блестящее. Золотую рыбку. Забытую мечту, потонувшую в каждодневной суете и бытовухе.

Резкая трель дверного звонка выдернула женщину из раздумий.

– Все дома. Кого еще несёт? – ворчала она, вылезая из воды. Наскоро вытерлась и надела халат.

Трель повторилась несколько раз. Окутанная паром, Ира прошлёпала мокрыми ногами по коридору.

– Мог бы и открыть, – бросила сидевшему за компьютером мужу.

– Чего? – вяло поинтересовался он, стянув наушник с одного уха.

– Ничего… Вот ведь растрезвонились…

Ира посмотрела в глазок, сильно потянула дверь на себя, поворачивая вертушку замка, и открыла. За дверью нетерпеливо топталась соседка.

– Здравствуй, Ириша, долго не открываешь… А я тут вот… – она протянула большое эмалированное блюдо с розовыми краями. На блюде лежала щука и смотрела Ире прямо в глаза.

– Вот. Принесла тебе на блюдечке с розовой каёмочкой, – соседка засмеялась собственной шутке, но быстро сникла под хмурым Ириным взглядом.

– Ой, да зачем? – Ира с ужасом представила, как придется час возиться с этой громадиной, а ведь она только собралась отдохнуть.

– Бери-бери, мой ведро целое наловил, куда нам девать-то? Хожу по соседям, раздаю…

Ира пыталась отодвинуть от себя непрошенный гостинец, но тут за спиной возник муж.

– О! Щучка! Давно не ели! – он потеснил Иру и взял блюдо из рук соседки, – это вы удружили, теть Зина. Должны будем.

– Да кушайте на здоровье, – махнула рукой соседка, – посудину только потом верните.

– Конечно, – вздохнула Ира, закрывая дверь, и недовольно глянула на мужа. – Ты чего выперся? Бой не проиграешь?

– Всё под контролем, – он поставил блюдо со щукой на кухонный стол, шлёпнул жену пониже спины и вернулся к монитору.

На кухню прибежали девчонки:

– Мам, это кто – щука? Ого, какая огромная! Ты такую сто лет чистить будешь! А может, мы её сначала нарисуем? Где карандаши?

– Так. Давайте, вы её по памяти нарисуете! Идите к себе, не мешайтесь под ногами, – она выставила дочек из кухни, прикрыла дверь и посмотрела на рыбу.

«Точно сто лет возиться… И чего тебе не плавалось-то? Свалилась на мою голову…»

Ира принялась за чистку, попутно выговаривала рыбине сначала за её появление некстати, а потом и за свою собственную жизнь, которая тоже как-то – «некстати».

Когда выпотрошенная щука стояла в духовке, Ира вернулась в ванную и долго тёрла ладони под горячей водой, смывая с них запах рыбьих кишок. Вытерев руки жестким махровым полотенцем, она посмотрела на себя в зеркало над раковиной. Несколько серебристых чешуек блестели на шее. Ира смахнула их не глядя.

Накормив семью ужином, перемыв посуду, с трудом уложив расшумевшихся дочек спать и не дождавшись мужа, Ира легла в постель. Закрыла глаза и вновь попыталась поймать за хвост что-то привлекательно блестящее. Но уснула.

Проснулась рано – за окном только-только светлело. Все тело невыносимо зудело и стало каким-то странным на ощупь – будто шелушилось. Ира стряхнула с себя руку сопящего мужа, поднялась и вышла из спальни. Включила свет в ванной и ахнула, подняв взгляд в зеркало. Плеснула в лицо холодной воды и вновь взглянула на свое отражение. Придвинулась ближе. Нет, не почудилось. Шею, плечи, грудь усеивали маленькие серебристые чешуйки. Ира сняла ночную рубашку – серебро покрывало все тело. Только лицо