Эффект Эха - Павел Александрович Шушканов

– Вот этот ничего, – я выудил из стопки светло-зеленый эскиз с каштаном и витиеватой надписью, которая была уж куда лучше казенных букв, что пылились сейчас над дверью.

– Угу. Неплохо. Дорого, наверное.

– Мы же договаривались. Презент от постоянного клиента.

Хозяин смущенно улыбнулся и кивнул.

– Тогда кофе за счет заведения, – он принялся снова листать эскизы.

– А знаете, как мы сделаем, – я протянул ему раскрытую папку, – возьмите все и на досуге выберете лучший. Я зайду на неделе и обсудим.

Хозяин снова кивнул, собрал листы и свернул в трубочку, а папку вернул мне.

Снова оставшись один, я отхлебнул кофе. Теплый и горький, словно из банки. Скорее всего так и есть – кофемашина даже не включена в розетку. Кекс, как я понял, ждал меня тут не один день. Я осмотрел полупустые стеклянные полочки у кассы. Муляж винограда из пластмассы, пара булочек и картинка с поблескивающим сахарной корочкой свежим чизкейком. Самого чизкейка там не было.

Я допил кофе и сунул кекс в карман. До дома идти минут двадцать. Как не спеши, а быстрее не получится. Рядом десяток кафе и столовых, а я по привычке спешу сюда. Под меню я аккуратно положил сотню.

Под каштаном тень и прохлада, а в двух шагах от меня, кажется, плавится асфальт. Каштан не тронули, когда ремонтировали дорогу. Без него тут был бы лысый скучный угол, оплавленный летним солнцем.

Под этим каштаном я частенько пережидал дождь. Вокруг ливень, мутные потоки воды несутся под горку по широкой улице, люди бегут, прикрывая головы куртками и пакетами, а на мне только редкие капли. Кафе приглашает внутрь мягким янтарным светом, но я жду. Женя приходит, промокшая насквозь. Ее плащ темно-серый от дождя, волосы прилипли к лицу, а руки в карманах.

– Идем, – она кивнула на дверь. Звякнул колокольчик, вешалка приняла наши мокрые плащи. Это было лет восемь назад. Официантка принесла горячий кофе, имбирный чай и неизменные кексы с корицей.

– Вот так значит, – я вертел в руках чашку с остывающим чаем.

– Вот так, – она протянула руку и положила передо мной кольцо. На нем поблескивал свет высоких ламп, кот укоризненно поглядывал на нас с ветки.

Я обернулся на табличку. Край целлофана из раскрытого окна наполовину скрыл ее. Усатый рабочий в майке, с обгоревшими на солнце голыми плечами, неспешно курил, перегнувшись через подоконник.

Ответа по вывеске я все еще не получил, но нарисовал еще дюжину новых эскизов, третий и седьмой вызывали у меня особый восторг.

Над вывеской блестели новенькие окна. Красная табличка со словом «Аренда» и номером телефона красовалась на соседнем с кафе помещении. Давненько я не заглядывал. А ведь все еще тешил себя мыслью, что мои каждодневные заказы кофе и кекса позволяют хозяину держаться на плаву.

Я подергал ручку, еще раз, но она не поддалась. Зачем-то постучал. Хозяин появился за толстым стеклом, щелкнул замком и впустил меня внутрь.

– Отбегал, – коротко пояснил он.

Я выложил перед ним новые эскизы, которые он принялся равнодушно перебирать.

– Второй ничего, – сказал он.

– Решено!

Хозяин налил мне кофе и исчез в подсобке. Кексов не было.

– Да ладно тебе! – я рассмеялся, совсем не боясь помешать соседям за другими столиками. Было шумно и весело. За окном крупными хлопьями падал снег, а окна украсила гирлянда, переливающаяся от изумрудного до ярко-розового.

– Ну это правда странно, – она смеялась, закрывая руками лицо. – Сколько мы уже не общались? Полгода?

Под столом виновато пристроился пакет – мои вещи из нашей бывшей квартиры.

– Могла бы просто выбросить.

– Нет, только не эти.

Она извлекла мой старый плеер.

– Там новые батарейки, – гордо сказала Женя.

– Ценю. Может кофе и тех самых кексов?

– А давай! – она вздохнула, улыбнулась и помахала у меня перед носом наушниками. – Подсаживайся уже, дурень.

Тот столик пуст. Наш столик. Пыльный кот безучастно смотрит в окно, а соседние картины пропали, только гвоздики и яркие прямоугольники невыцветшей краски напоминают о них.

Все ждали бабьего лета, а пришли дожди. Только под каштаном было сухо. Словно огромный гостеприимный зонт, он встречал случайных прохожих. Ручьи неспешно текли по новому асфальту, вниз, где моросили по серой набережной и широкой реке мелкие осенние капли. Проехала машина, обдав обочину веером брызг. Над городом клокотали тучи.

До работы двадцать минут быстрым шагом, хорошо, что зонт взял. Редкие прохожие огибали меня, задевая зонтиками. Вода стекала по высоким пыльным окнам, оставляя грязные дорожки. Я снова подергал ручку, словно таблички «Закрыто» и надписи об аренде на обратной стороне стекла недостаточно. В темноте в глубине кафе чернела пустая стойка. Плетеная мебель бесследно исчезла.

Дождь прекратился. Я отпустил ручку двери, достал телефон и по памяти набрал номер. С другой стороны гулко, словно из глубины пустого кафе, послышались длинные гудки.

***

Длинный гудок вырвал меня из воспоминаний. Мы подъезжали к станции. Я аккуратно разбудил Дашу и вернул ей рюкзак.

Мы вышли на платформе. Выл ветер, скользя по блестящим рельсам. Широкой стеной колыхался лес, а от платформы вниз спускалась неширокая грунтовая дорога.

– У тебя в доме чудовище, – решительно сказала Даша.

– Да, мне тоже последнее время разная дичь снится, – сказал я.

Электричка стремительно укатила вдаль, оставив нас среди шорохов леса.

– Тут есть кафе? – уточнила Даша.

– Тут есть кое-что получше. Неизвестность.

Наивно было полагать, что кто-то построил поселок у железной дороги или проложил дорогу к нему. Идти пришлось довольно долго, учитывая две остановки: одна на перекус из рюкзака и одну просто так.

Вскоре лес поредел и превратился в поле с торчащими тут и там из высокой сухой травы деревьями. Показались покосившиеся плетни, коньки поросших мхом крыш. Только свежая колея в траве намекала на то, что поселок еще жив. Мы добрались до главной и возможно единственной улицы. Даша что-то бормотала зайцу, тот, к счастью, не отвечал. Я делал попытки стучать в слепые окна там, где мог подойти к ним сквозь бурьян. Но никто не откликался и не выглядывал на стук. Тишина настораживала и пугала. Я спросил у Даши не страшно ли ей и получил ответ, что ей тут нравится. Выглянуло солнце, облив поселок оранжевым осенним светом и стало еще больше не по себе.

Наконец мы нашли магазин с припаркованной у крыльца машиной. Даша нырнула к витрине с всякой всячиной, а