Воин-Врач VI - Олег Дмитриев

ему память, за каждого в ответе был теперь сын его, князь-волк, колдун и оборотень. Обычный человек, знавший и умевший чуть больше прочих. И привыкший отвечать за себя и других с раннего детства, хвала предкам.

— Болты и против ветра хорошо ложатся, и при боковом, если у Яновых. И если без зарядов, обычные. А вот птички наши при таком затишьи не пляшут. И летать смогут, как ты плавать умел, когда только в Полоцк попал, двумя способами: камушком и топориком, — отозвался Всеслав, прикрыв и потерев уставшие глаза. Ничего принципиально нового мы с ним с самых первых лучей так и не углядели. Норманны пёрли, как немцы на Москву, ва́лом.

— Ну так с тех пор и я поднатаскался, и Лешко не зря своих летунов строжит, — не сдавался воевода. — И вообще! Как ты сказал давеча? Мы русские, с нами Боги! Так что обувай давай морду бодрую и залихватскую да пошли народишко обойдём, великий князь. Пока им блажь всякая в башку не полезла, как тебе.

— И то верно, — тряхнул головой Чародей, хлопая друга по подставленной, как в детстве, ладони и улыбаясь в ответ.

— Вот это другой разговор! Некогда бояться, надо долг воинский исполнять! — воодушевился Рысь, привычно принимая вид донельзя важный, лихой и придурковатый.

— Ну что, орёлики! — весело крикнул Всеслав, остановившись на площадке между пролётами всхода на крепостную стену. И широко, бодро улыбнулся, глядя в поднимавшиеся на него глаза. Тоскливых и откровенно напуганных среди них не было.

— Эвон какую кучу засранцев притащил с собой Вилли Бастард, видали? Большое поле заняли, от края до края. Правда, с подветренной стороны уже пованивать начинает.

Раздались первые смешки с площади и со стен вокруг. Даже у вечно невозмутимых Яновых чуть потеплели лица. Они как раз разбирали, придирчиво оглядывая, новую партию болтов, что принесли бегом здешние плотники, которых спешно обучили пользоваться парой привезённых с собой токарных станков. Ну, на станки в полном и привычном мне по урокам труда смысле слова эти педальные гробы походили не особо, но со своей задачей вполне справлялись. Наши ребята из Гнатовых, у кого руки к деревянному ремеслу нужной стороной росли, уже здесь, под восхищёнными взглядами местных и при их самом деятельном участии, собрали ещё пару таких, и теперь весь цех круглые сутки точил боеприпасы из всего доступного крепкого и сухого выдержанного дерева, какое нашлось в окру́ге. А Яновым оставалось только «откатать» их при приёмке по гладкой дощечке да привычно для себя зачернить кожаные лепестки на хвостовиках.

— Думаю, они и дохлые сла́биться не перестанут. Ячмень поверх них бога-а-ато расти начнёт, — продолжал великий князь. С удовольствием отмечая, как начали переводить его слова союзники. И улыбающихся лиц заметно прибавилось.

— А что много их — не беда. Стоймя хоронить станем. То, что останется. Боги обещали не выдать, братцы. Все они за нас, и наши, и тутошние. И сам Христос, поглядев на паскудства Вильгельма, решил, что просто так обгадиться для его прихвостней будет слишком легко и мало. Усрутся до́ смерти!

Хохот и восторженные крики дали понять, что волю Спасителя, вполне понятно донесённую великим князем, тут, на земле, горячо поддерживают и всячески одобряют.

— И что бы там не шипел им в уши Ланфранк, падла лихозубая, правда на нашей стороне! Правда, Боги и сила! И победа будет за нами!

Воинственные возгласы, одобрительный рёв и хохот встречали спускавшегося на площадь Всеслава. Широкие и искренние улыбки будущих победителей. Нет, уже сейчас они были ими. Не знаю, слышали ли за речкой эти крики воины врага, но наши совершенно точно услышали все. И всё. Чародей шёл сквозь воинов, хлопая по плечам, смеясь и подбадривая ратников. Запрещая себе даже тень мысли о том, что многих из них завтра на этом свете уже не будет.

Что, как, когда и где делать знал каждый. Все до единого вожди, сотники и десятники, любой из ратников отвечали на вопрос о задаче чётко и без запинки, твёрдо и уверенно. Гораздо, не в пример лучше, чем всего лишь позавчера. Кого-то убеждали факты и объяснения, кого-то — отеческие зуботычины и затрещины от старших по званию. И всех очень поддерживала вера в этого странного и страшного князя русов, что не выказывал ни единого намёка на сомнение. Он был твёрдо убеждён в том, что этот поход завершится полным разгромом непобедимой армии Вильгельма Завоевателя, сеявшей ужас и разорение на этих землях уже несколько лет. Мы были оба в этом уверены. Пора и честь знать. Мы — знали. И были готовы научить любого.

Хриплый рёв труб дал понять, что началось. И великий князь с воеводой и союзниками взлетели на стены.

К берегу реки подтягивались войска, двигаясь по полю именно так, как было размечено на нашей карте. Она, разделённая на квадраты, лежала на широком участке стены перед нами, и то один, то другой из вождей переводил удивлённый взгляд с неё на движения врага за рекой, а потом на Всеслава. На лице которого держалась улыбка.

Некоторые низинки были тщательно пролиты водой. Кое-где на поле появились свежевспаханные, хоть и не по сезону, участки. Отряды огибали их, двигаясь в нужных направлениях к нужным местам. К нужным нам местам. Конница приближалась ко бродам, пехота тащила увязанные ветки, готовясь мостить гати следом, волы тянули камнемёты, аж четыре штуки. Эти ребята, кто бы что ни говорил и ни думал, взяли не один десяток городов. Недооценивать их было нельзя. Удивлять — можно, как будет учить русских чудо-богатырей в возможном далёком будущем генералиссимус Суворов. И мы начали.

По отмашке Рыси и Яробоя за нашими спинами внизу скрипнуло, охнуло и лязгнуло. А над головами пролетело две дымившихся бочки. Упавших аккурат в гущу столпившихся возле бродов конников. Крики раненых и горевших людей и лошадей перекрыли звуки труб. А вид рванувших назад, прочь от вспыхнувшей воды, полыхавших факелами коней и вовсе заткнул сигналы к атаке. Трубачи молчали долгий десяток ударов сердца, прежде чем судорожно загудели отступление. За спинами удиравших догорали, разваливаясь и коптя небо чёрным дымом, камнемёты. Те, что могли стать очень серьёзной проблемой. А становились золой.

— Хорошо легли, — заметил Крут. Явно лишь для того, чтобы не стоять молча.

— Правая далековато бьёт, откатить бы, — помолчав, произнёс Свен. Видимо, для того же самого.

Во взгляде покосившегося на него Рыси читалось крупными буквами: «тебе надо — ты и кати́», но он промолчал.

Бочки с земляным маслом, нефтью, привезли франки, и ещё две нашёл всезнающий и