Сабатон. Системный приручитель 3 - Алексей Пислегин

— Стоять!

Приручательское подавление активировалось, виски пощекотало фантомное электричество, а в башке птицы я ощутил ледяной взрыв парализующего страха.

Глухарь замер, разом поджав хвост, с хлопком захлопнул клюв и жалко скукожился. Я бросился вперёд. В жёлтых глазах — по-куриному тупых и не осмысленных — не увидел ни капли страха или обречённости, вообще ни единого проблеска эмоций. Подпрыгнул — и обрушил системный топор на темечко твари.

Перья снова самортизировали удар, лезвие едва-едва рассекло кожу. Но вес и сила удара порешали: топор отработал, как булава, с хрустом проломив птичий череп.

[Опыт +35

865 / 1500

Удачи, игрок!]

Я ударил ногами глухарю в грудь, оттолкнувшись назад и сбив его с ног. Мягко приземлился, и здоровяк передо мной забился на земле в конвульсиях. Продлилось это, правда, не дольше пяти секунд.

Выдохнув, я об мох обтёр кровь с топора и сунул его рукоятью в петлю на поясе. Вытер со лба пот. Сегодня алтайское лето решило показать своё истинное резко-континентальное лицо, и в блекло-голубом небе не было ни тучки. Солнце палило нещадно, на термометре у двери избушки (в тени и рядом с холодной горной речушкой, между прочим) был тридцать один градус по Цельсию. На солнце, скорее всего, вовсе за сорок.

Я радовался, что Юля вчера успела обшить камуфляжем с чехла от сиденья мой шлем, он так хоть немного меньше нагревался.

В системной куртке, кольчуге, подшлемнике и прочей броне я страдал. Даже несмотря на то, что стёганку сегодня не надевал. Как в Африке на марше, блин. Полупустынная саванна, воздух дрожит от жары, ветер швыряет в лицо песок, а на тебе полное обмундирование…

Ладно, в Африке хуже было. Сегодня я хотя бы могу в тени деревьев двигаться, да и солнце на Алтае пусть и жаркое, но не такое злое.

Котам, кстати, было не лучше. Я до этого ни разу не видел, чтобы они вылизывались — а сейчас в каждую свободную минуту старались облизать себе руки и грудь. На мой прямой вопрос так и ответили: потому что жарко. А после предложения обливаться водой посмотрели на меня, как на дурака. «Великий Вожак, вода нужно пить».

Чужая культура — потёмки.

Их родной климат, как оказалось, прохладнее, к такой жаре они просто не приспособлены. И, как и наши кошки, мийю не потеют, охлаждаются через испарение слюны с шерсти. Может быть, у них на подушечках рук и ног есть потовые железы — но это максимум. Мне они на этот вопрос ответить просто не смогли.

Что поделать, тут я ничем не могу помочь. Осенью им станет попроще. Буран вон тоже страдает, дышит часто-часто, высунув язык наружу. Можно было оставить их в избушке, конечно, но я решил проверить своих хвостатых в бою.

Илье на его вопрос о моих планах на сегодня так и ответил:

— Питомцев иду выгуливать. Подышим свежим воздухом, кусты пометим, пикничок на опушке устроим.

— Пакетики взять не забудь, — хмыкнул парень. — А то, мало ли.

Сегодня утром я после зарядки и завтрака выдал ребятам указания на день и свалил в рейд с Милой, Ручейком и Бураном. Я с собой не стал брать ни щит, ни копьё, в отличии от Ручейка. И заставил страдающих от жары котов отказаться от плащей.

Первой остановкой был труп медведицы — до него мы добрались без приключений.

Разогнали облепивших раздувшуюся тушу ворон-переростков: птицы были раза в три больше нормы. Хорошо, не напали. Их десятка два собралось, отмахаться было бы непросто. Вряд ли бы они нас убили, конечно, но проблем бы доставили немало. Не дай бог, глаз бы кому-то выклюнули. Или обгадили бы нас из вредности.

Вороны с недовольным карканьем разлетелись — чтобы рассесться на ближайших деревьях и мрачно следить за нами. Зато, остались целые тучи мух.

Я по итогу ни медвежью тушу, ни волчьи не тронул — падальщики их неплохо объели, но останки всё ещё зверски смердели и привлекали насекомых. Таскать их с собой мне не хотелось.

У медведицы ещё и желудок от газов, выделившихся при разложении, раздулся в огромный склизкий пузырь. В такую жару он может и взорваться, забрызгав вонючими потрохами всю округу.

Мы с кошаками просто собрали кости мутантов и спешно свалили от греха подальше.

Вороны с карканьем вернулись за нашими спинами к прерванному пиршеству, а я очень жалел, что у меня мало патронов для обреза. Собственно, два в стволе и один в кармане.

Уверен, с каждой птички выпало бы две-три эски, а при их большом количестве это довольно приличный навар, между прочим.

Двинули в сторону портала в кошачий осколок. Как я и хотел, только для разведки. Мила мне объяснила, что их группу ещё до конца завтрашнего дня не потеряют, а уже после отправят новую экспедицию. Вот её мы обязательно перехватим, но план я окончательно обкатаю, когда осмотрю местность.

По дороге мы снова видели огромных маралов: взрослую самку с тёлкой и двумя маленькими телятами. Ветер дул нам в спины, они нас заметили — и стремительно унеслись, показав просто невероятную скорость.

На таких только из засады охотиться. Ну, или самцов загонять к лесу — они между деревьями со своими огромными рогами никак не протиснутся, будут в ловушке.

Помню, как маленькой Юле объяснял нашу местную терминологию, с которой сам удивлялся в детстве. Маралы — это олени. Но взрослых самцов при этом называют козлами, а взрослых самок… Нет, не козами и даже не козлихами — важенками. Молодые самки, ещё не приносившие потомство — тёлки, как у коров.

А ответ, почему говорят именно так — это один из универсальных ответов на всё, что угодно: так исторически сложилось. По крайней мере, лучше, чем «согласно пророчеству».

Второй нашей с питомцами задачей было посетить по дороге ближайший солонец. Он как раз в нужной стороне был. На глухаря мы наткнулись аккурат в паре километров от цели.