Портфель точка нет - Владимир Сербский

— Света сказала — нахер, — доложил Валера.

— Чего⁈

— В смысле, затрахал, — уточнил Миша. — Бумагу опять жует.

— В подвал, значит? — догадался Степан.

— Ага. Сдох бобик, — Валера был краток. — Ремонт нецелесообразен. Вечный покой.

— Ну что ж, — Степан не стал спорить, с этой бедой давно пора было распрощаться. — Помнится, парни, на днях вы наводили порядок?

— Это когда планерка была с утра? — уточнил Валера.

— Когда прохожего убили, — поддакнул Миша.

— Ну да, у нас планерка в офисе была, а вы тем временем барахло вниз носили. Что там было, в коробках?

— Хлам всякий. И еще Света велела старые документы в подвал снести.

— Снесли?

— Ага.

— А двери в подвал открытые были, пока вы ходили вниз-вверх?

— Ну да, — удивился Валера странному вопросу. — Кто ж их закрывать будет при постоянной беготне?

Беседин прищурился:

— А порядок навели?

— Навели, — ответил Миша, но как-то неуверенно.

— Пойдем, посмотрим ваш порядок.

Кладовщики переглянулись.

— Так-так, — сказал Степан, ступая на порог нижнего склада.

Ребята напряглись. Неласково начальник сказал это. Раздраженно даже.

— Будет драть! — подумали кладовщики, и угадали.

— Что у вас тут творится? Это порядок такой?

Если пропустить эпитеты и гиперболы, то в подвале творился самый обыкновенный бардак. Ценного здесь хранилось совсем мало. Честно говоря, в нижний склад сносили вещи бесполезные, которые вроде уже не нужны, да жалко выкинуть. Холмы каких-то документов, останки стульев, скелеты компьютеров и много другого барахла, которое несли, несли, и почему-то до мусорки не донесли. Каждый раз на нижнем складе Степан наблюдал одно и тоже. И каждый раз обещал всех разгильдяев уволить. Но сегодня кипел как-то вяло, без фанатизма.

В конце разноса даже бонуса никого не лишил. Прямо говоря, лишь пожурил кладовщиков, и велел начать уборку сверху. Закончив спич, Беседин внимательно осмотрелся еще раз. Поставил себя на место преступника, и представил, куда бы посторонний человек мог сунуть портфель.

Покопаться, что ли? Постоял, прикинул фронт работ, посмотрел на часы… и вышел. В этом бардаке можно десять портфелей спрятать, а искать некогда. Время поджимает.

* * *

Спецназ ФСБ сработал четко, всю группу турецких «бизнесменов» взяли тихо. И тут же турецко-подданных (вместе с пособниками) немедленно затребовала Москва.

— Ну вот, — сказал Илья Зимин. — Как пахать на земле, так местная служба, а как сливки снимать — так центральный аппарат.

— А ты что, первый год замужем? — удивился полковник Саяпин, московский волкодав, участвовавший в операции. — Ваше дело телячье, обосрался и стой. Всегда так было.

— Да обидно, блин, — крякнул Зимин. — Два года облизывал эту компанию. Пылинки сдувал! Сроднился практически.

Полковник хмыкнул, а Илья щелкнул себя по кадыку:

— Короче, Вася, магарычевое дело. Хочу срочно расколоть одного эфенди. Мне надо знать все, что ему известно о портфеле — в полном объеме, включая догадки. Поможешь, а потом нехай идет по этапу. Пиво, раки, шамайка с меня. Лады?

Московский полковник не раздумывал:

— Да не вопрос. Полчаса делов! Щас сделаем, вспомня молодость. Засекай время.

— И еще, Вася, — Зимин понизил голос. — Есть сугубо личная тема…

Приезжего «бизнесмена» поместили в одиночку для особо опасных преступников.

Полковник Саяпин вразвалку вошел, оглянулся. Облаченный в застиранный спортивный костюм, он стеснения не ощущал. Стандартной милицейской дубинкой полковник похлопывал себя по упитанному бедру. Звякнула, закрываясь, железная дверь, звонко клацнул замок.

От резких звуков турок вздрогнул на бетонном стуле:

— Требую консула! — тонко закричал он, восседая за монолитным столом из пеноблока. — Я иностранный подданный! Это провокация!

— Хорошая камера, — сказал в пространство Саяпин. — Бедненько, но чистенько. А унитаз не мыт.

Он повернулся к коротышке:

— Почему, блять⁈

Два люминесцентных фонаря, взятые в мощные защитные кожухи, горели тускло. Они скупо освещали мертвецки бледные стены, обшитые крашеными железными листами. Освещения было ровно столько, сколько требовалось для работы камер видеонаблюдения.

Полковник легонько ткнул палкой в ухо эфенди. И тот свалился на цементный пол, покрашенный такой же серой краской.

— Что вы делаете⁈ — завопил он. — Я буду жаловаться! Помогите!

— Девочка, — зловеще скривился Саяпин, наклоняясь. — Милая, принеси мне кофе. Я люблю с пенкой.

Эфенди изменился в лице, явно чего-то припоминая, а полковник недвусмысленно уперся дубинкой в филейную часть зарубежного гостя.

— Ну что, посмотрел кино? — буркнул Саяпин, переодеваясь.

— Хорошая работа, — кивнул Зимин. — Но надо еще проверять. Ибо заповедь Великого Петра гласит: «Троим не верь: бабе не верь, непьющему не верь, и турку не верь».

— Согласен, однако! Только копию не забудь для меня сделать. Пиши вот на эту флешку.

Илья Зимин хмыкнул:

— Начальник, чукча не писатель, чукча читатель!

Полковник заржал, а Илья прищурился:

— Ты извращенец, Вася? Зачем тебе запись попытки изнасилования? И потом, рассказы о портфеле — чрезвычайно секретные мемуары.

— Ладно, перекинь мне этот эпизод без звука, — согласился Саяпин. — Хотя нет! Скажи ребятам, пусть воткнут туда песню «Мама Люба давай, давай». А следом — эту: «Одиночество сволочь». Бодренько так получится! А вот дальше, там, где он зубной щеткой драит унитаз и поет о желании сотрудничать, прошу в полном объеме, без купюр. В Москве нам предстоят долгие беседы с турецкими гостями, а хороший фильм всегда поможет освежить воспоминания.

Справка. Ничего не предвещало беду в этот обычный день: пятница, 13-е.

Глава 35, 36

Эпизод 35.1

Если драка неизбежна — бей первым.

Степан на ходу щелкал зажигалкой, когда перед ним остановились двое парней.

— Добрый вечер, — сказал один из них. — Как поживаете?

— Студенты, — подумал Беседин. — Одеты скромно, по прилично. Клиенты, что ли?

Говорливый студент, не переставая улыбаться, сделал шаг вперед:

— Не дергайся, поедешь с нами.

В расслабленной руке второго блеснуло узкое лезвие ножа.

— С тобой хотят поговорить. Понял?

— Понял, понял! — отозвался Степан.

Неловко роняя прикуренную сигарету, он судорожно выставил ладонь вперед. Правая рука при этом потянула бегунок молнии курточки. Студент шестым чувством осознал, что здесь что-то не так. Испуганный жест показался ему фальшивым, недоверие читалось в его взгляде. И рука с ножом двинулась, и прошла уже полпути, когда Степан выстрелил. В упор, в лицо.

Предчувствие, обидой мелькнувшее в глазах, парня не обмануло. Отшатнувшись обреченно, зажимая рот, он грохнулся на землю ровной спиной. Нож, весело звеня, покатился по тротуарной плитке. Второй «студент», на свою беду, успел развернуться — выстрел пришелся ему в ухо. Ноги заплелись, перечеркивая попытку к бегству. Тем не менее, не медля, Степан достал его ногой в промежность, на всякий случай. «Студент» хрюкнул, приземляясь на тротуар, и затих, скрючившись.

Не медля, Беседин развернулся