Древние Боги - Дмитрий Анатольевич Русинов

при последнем приступе, прошло две недели, но до сих пор среди руин ещё находили их тела, и так же с почестями придавали земле, отправляя к Очагу Бессмертного Тэнгри в доспехах, и при оружии.

– Мы должны быть милосердными. Если мы этого не начнём, то весь Обитаемый Мир затопит ненужная жестокость, и он погрузится в хаос. Подумай. Только виги могут позволить себе такую роскошь, как великодушие.

– Я не уверен в том, что если мы их отпустим, они не вернуться с ещё большим войском, горя жаждой мщения.

– Я тоже в этом не уверен. – Слабо улыбнулся Хранитель. – Но вполне может быть, что они расскажут обо всём этом у себя в стране, и поймут, что только сильный народ умеет прощать всё то зло, что они причинили. Они безоружны, подавлены, и сломлены. Чтобы воспрять духом, им понадобиться много времени, и вряд ли в ближайшие сто лет они решатся снова пойти войной на нас. – Жрец и сам не верил в то, что говорил, но он хотел в это верить, и ему казалось, что только так, сделав первый, самый трудный шаг, можно достичь какой-то гармонии в Обитаемом Мире и не ввергнуть его в пучину всеобщей войны.

– Пусть решают братья, что с ними делать. – Ответил Дитхар. – Мой отец всегда говорил, что враг заслуживает смерти уже тогда, как только подумает о том, что можно напасть на страну Лазоревых Гор.

– Я знаю твоего отца. – Старик спрятал улыбку в длинной седой бороде. Айвар, из клана Белого Быка был крут нравом, и был воеводой у вождя Зифтера. В битве он не знал пощады, и сам никогда её не ждал. Для него было достаточно знать, кто враг, и где его можно найти, а остальное уже ничего не имело значения.

Отрок кивнул, и вдруг с надеждой посмотрел в глаза Жреца:

– А что посоветуешь ты?

Он не добавил в конце вопроса обычное: учитель, и Хранитель вдруг почувствовал, что стал ещё ближе к своим храбрым и мужественным ученикам. Со временем из них вырастут хорошие воины, защитники своей страны. Прямые, не терпящие лжи, смелые, готовые в любое мгновение на подвиг, на то, чтобы своей смертью дать возможность жить другим.

– Это трудное решение, и его должны принять вы сами. Возможно, это даже труднее чем идти в бой с обнажённым мечом, зная, что впереди ждёт смерть, и вы должны пройти через это. Помни, что благородство стоит рядом с милосердием, а любой мир начинается с умения прощать.

Дитхар какое-то время молчал, обдумывая слова Хранителя Очага Бессмертного Тэнгри, потом вскинул голову, окинул взором монахов, окруживших несколько десятков перманов, готовых по его слову вырезать всех врагов, и дрогнувшим голосом, произнёс:

– Я предлагаю оставить им жизнь, и после того, как они помогут нам разобрать завалы, отпустить домой.

Наверное, этих слов не ожидал никто из отроков, потому что Жрец видел, как многие из них вздрогнули, и неуверенно переглянулись между собой, будто проверяя, не ослышались ли они. В морозном воздухе повисло тягостное молчание, и было слышно, как тяжело дышат раненые среди перман, и как тихо опускаются редкие снежинки на истоптанный ногами снег.

С оглушительным скрежетом несколько мечей покинули свои ножны, и остро отточенная сталь хищно блеснула в воздухе. Так голосовали воины с давних времён за какое-то важное решение. Ещё несколько отроков подняли свои мечи, после долгого раздумья, потом ещё, и скоро Хранитель увидел, что ни один из монахов, стоящих здесь, не остался в стороне.

Увидев себя в окружении обнажённых мечей, варвары заволновались, что-то заговорили, а многие вскочили на ноги. Ещё несколько мгновений, и их будет не удержать! Доведённые до отчаяния, понимая, что их всё равно убьют, презрев смерть, перманы с голыми руками начнут бросаться на монахов, и здесь начнётся кровавая свалка, от какой все смертельно устали. Больше испугавшись за жизни отроков, Хранитель, превозмогая боль, поднял руки вверх, и что было сил, с трудом припоминая язык перманов, прокричал:

– Мы не причиним вам вреда!

Перманы, поняв слова статного, седого старика, несомненно, имеющего власть над вооружёнными монахами, в напряжённом молчании замерли, обратившись в слух.

– Мы отпустим вас домой, в Пармию, после того, как вы поможете разобрать нам завалы, и похоронить всех погибших. Мы дадим вам пищу, и место для ночлега. Как скоро вы отправитесь в свою страну, будет зависеть только от вас самих. Вы дадите клятву, что не будете помышлять о побеге, а мы дадим слово, что не причиним вам вреда. Согласны ли вы с этим?

Вперёд, из толпы варваров вышел высокий, оборванный, в нескольких местах перевязанный воин, и грозно сверкнув глазами, тряся растрёпанной, чёрной бородой, резко обрывая слова, спросил:

– Можем ли мы доверять вам? Ведь ещё совсем недавно мы сходились в смертельных схватках, и готовы были рвать глотки друг другу! Может быть, это всего лишь уловка, а на самом деле вы хотите нас всех убить?

– Что же нам могло помешать сделать это чуть раньше? – Хранитель хотел, чтобы его слова звучали как можно искреннее, и превозмогая боль, чувствуя, как бледнеет, попытался улыбнуться. Нужно быстрее заканчивать с этим. Нельзя терять сознание на виду у всех, и показывать, как ему плохо. – Вы истощены и нуждаетесь в нашей помощи!

Дитхар внимательно посмотрел на Жреца, и, бросая меч в ножны, подошёл к нему:

– Учитель, тебе нужно лечь. Мы сами разберёмся здесь, и клянусь, с варваров не упадёт и волос.

– Да. – Кивнул старик, чувствуя, как силы стремительно покидают его, и боль заполняет всё тело. Ему нужен целебный отвар! Пусть он к нему привыкнет, пусть потом не сможет жить без него. Пусть! Это всё будет потом. Сейчас ему нужны силы, и нужно заглушить эту адскую, жгущую тело, боль. Потом он найдёт способ, как избавиться от зависимости. Главное, пережить эти дни, чтобы рана хотя бы начала немного затягиваться.

– Родфил, мальчик мой, отведи меня в келью. Мне нужно отдохнуть. – Проговорил Хранитель с улыбкой. Он не хотел пугать отрока своим состоянием, и пока ему не стало ещё хуже, опираясь на плечо монаха, сделал первый, наверное, самый трудный шаг во всей своей жизни.

Земля вдруг вздыбилась, перед глазами мелькнули чьи-то испуганные глаза, и Жрец, даже не почувствовав удара обо что-то твёрдое, ощутил под разгорячённой щекой удивительно холодный, и освежающий снег. Вот! Это то, что надо! Не хотелось шевелиться, куда-то идти. Даже мысли текли как-то