Обратный отсчет: Синтез - Токацин

койки Гедимина. Механик нехотя остановился, пристально наблюдая за движениями раненого. Сармат сел и помотал головой — боли не было, но от избытка анестетиков в крови мысли текли медленно и периодически путались. Он осмотрелся — за прошедшие сутки зрение стало немного более чётким, но мир по-прежнему состоял из размытых цветных пятен. Он поднёс забинтованную ладонь к глазам, почти уткнулся в неё носом, но чёткости не прибавилось.

— Никак не починить зрение? — он посмотрел на медика. — Линзы, пересадка?

— Не поможет, — отозвался тот. — Глаза у тебя в порядке. А мозг не пересадишь. Посмотрим, что будет через неделю, а пока — береги голову. Особенно затылок.

Собрав ненужные приспособления, он направился к двери. Из коридора донёсся звук шагов — несколько сарматов почти бегом прошли мимо палаты. Кто-то из них стонал и приглушённо ругался.

— Эй, а я? — повернулся к медику Иджес. — С меня что-нибудь снимут?

— Чего с тебя снимать? — буркнул тот. — Пока не мутант. Завтра уберём фиксаторы, и пойдёшь работать. И раненый инженер наконец сможет выздороветь. Зачем тебя вообще тут держат?

Подталкивая перед собой ведро, он вышел за дверь. Иджес сердито фыркнул.

— Я тоже инженер, — он сел рядом с Гедимином, заглянул ему за спину и сочувственно хмыкнул. — Ты весь в пятнах. Помочь встать?

— Сам справлюсь, — отозвался ремонтник, поднимаясь во весь рост. Координация движений оставляла желать лучшего, но несколько шагов вдоль койки дались ему без труда, и он даже не налетел на её угол. Остановившись, он завёл руки за голову и потянулся, напрягая затёкшие мышцы. Тело, несмотря на значительные неисправности, снова стало рабочим механизмом. Оставалось отремонтировать мозг.

Дверь приоткрылась, и в палату боком втиснулся филк в белом комбинезоне с синим крестом через всю грудь. Пробормотав приветствие, он положил на койку Иджеса две пары контейнеров с водой и пищей и свёрток с одеждой. Гедимин забрал свои штаны и отошёл к стене — санитар собирался перестелить его койку, и сармат не хотел мешать. Следом в палату вполз робот-уборщик. Запахло дезинфектатором.

— Уже семь? — Иджес, раскупорив контейнер с водой, посмотрел на часы, потом за окно — там ещё не начинало светать. Жёлтые блики больше не скользили по подоконнику — утренняя смена отправилась на рудники, глайдеры улетели, и аэродром временно затих.

— Надо что-то делать. Тут от скуки сдохнешь, — Иджес тронул Гедимина за руку. — Когда у тебя всё срастётся, ты ведь сможешь давать указания и проверять работу? Если что не видно, мы всегда за тебя посмотрим. А мозги тебе не отбили. Вот сейчас ты помнишь, как устроен ядерный реактор?

— Какой именно? — угрюмо отозвался Гедимин. Он допил воду, и жажда унялась, а вместе с ней ушёл невыносимый жар, но швы ещё зудели, а мысли растекались, как Би-плазма из треснувшего чана. Он вспомнил о почти готовой модели АЭС, оставшейся в бараке, о градирнях из стеклянистого фрила (он собирался поставить внутрь лампы и сделать себе ночник) и о настоящем, почти готовом реакторе «Ската», об исследованиях которого уже три недели молчали даже северянские сайты. «А если напишут — мне даже не прочитать,» — с досадой подумал сармат. «Вот угораздило…»

По коридору снова прошли сарматы. Двое из них вполголоса переругивались. На подходе к палате Гедимина и Иджеса шаги затихли, и спустя две секунды двери распахнулись.

— Инженеры «Вестингауза»? Это вам, — хмурый сармат в униформе медика держал в руках что-то, обёрнутое в непрозрачный скирлин. — Гедимин Кет, главный инженер кассетного цеха? Не знаю, что это, но принесли макаки в белой броне.

В свёртке была рация — судя по состоянию корпуса, только что с конвейера. Гедимин, прикрыв бесполезный правый глаз, приложил палец к распознавателю, и экран засветился. Папка «Срочные задания» была на месте; открыв её, сармат пробежался взглядом по картотеке и досадливо сощурился — в базе не было ничего, кроме сведений от «Вестингауза» — тех, с которых он начинал работу. Его собственные планы и доработки пропали бесследно.

— Спасибо, — буркнул Гедимин, вешая рацию на ремешок; её корпус не доставал до нижних рёбер и не задевал фиксаторы, а прикосновения холодного жёсткого фрила к груди можно было терпеть.

— Кет? — в дверь просунулся второй медик. — Выглядишь бодро, говорить можешь. Значит, справишься. Передай своему другу-взрывнику, что он совсем спятил. Я в курсе, что у вас за дела с Веберном Арктусом. Ясно, что побить его следовало. Но совать петарду в задний проход — это уже лишнее. Теперь макаки таскают его за умысел на убийство. Погоди, ещё к тебе придут. Он что, не насиделся по карцерам?

Гедимин мигнул.

— Линкен напал на Веберна? Я ничего об этом не знал, — он качнул головой. — Он… взорвал живого сармата?

Иджес фыркнул и хотел ткнуть его кулаком в спину, но опомнился и отдёрнул руку.

— Живой сармат наработал на взрыв, — еле слышно напомнил он.

— До взрыва не дошло, но ему крепко досталось, — криво усмехнулся медик. — Не слышал? Верится с трудом. Ладно, ваше дело, главное — не продолжайте. Карцер лечению не поможет.

Медики вышли. За ними, подгоняя перед собой робота-уборщика, ушёл санитар. Сарматы переглянулись.

— Он там, — Иджес кивнул на стену палаты. С соседней палатой соприкасалась только она. Гедимин подошёл вплотную и прислушался. За стеной заскрипел металл — кто-то тяжело перевернулся на койке и вполголоса выругался по-сарматски. Гедимин сузил глаза.

— Там, — прошептал Иджес, приложив ладонь к стене. — Если перекроем дверь, он никуда не сбежит. За окном — проволока.

Он недобро усмехнулся и потёр ладони, окидывая палату задумчивым ищущим взглядом, потом подошёл к единственной тумбочке и обхватил её, пытаясь поднять. Винты, крепящие её к полу, заскрежетали.

— Нет, — Гедимин надавил ладонью на верхнюю крышку, прижимая тумбочку к полу. Иджес, едва не потерявший равновесие, растерянно замигал.

— Что?..

— Мы не тем занимаемся, — Гедимин понизил голос и оглянулся на дверь — посторонние слушатели были ему