Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

так в ответ врежем, что не обрадуются!» — примерно такие мысли владели их умами после первых стычек с боевиками «Молочных братьев» и с толпами одуревших от наркотиков и от волновой обработки «крыс».

— Твой информатор не знал многого, — сказал Парфентьев. — Знали бы все, беспорядков бы вообще не было.

— Все он знал. Просто не все донёс до нас.

— Почему?

— Потому что был заинтересован в беспорядках. Они ему выгодны.

У меня были некоторые соображения по этому поводу. Поэтому я ещё вчера, пользуясь чрезвычайными полномочиями, приостановил отправку пассажирского суперлайнера и двух грузовиков на Землю. Мы ещё посмотрим, кто кого переиграет.

— Устал, — вздохнул Парфентьев. — Давно так не уставал… Кофе со стимулятором — три процента, — приказал он. Защёлкал кухонный комбайн, и вскоре на столе появилась дымящаяся чашка кофе.

— Как вы с Шестерневым умудрились вдвоём снять охрану в лаборатории? — поинтересовался Парфентьев.

— Тонкий расчёт. Опыт. Хорошая подготовка. И везение.

— Чепуха. Слишком красиво. Не думаю, что в мире много людей, которые могут такое.

— Мы можем,

— Значит… — начал Парфентьев, но я оборвал его.

— Ничего это не значит,

Парфентьев покачал головой и усмехнулся. Он прекрасно знал, что есть темы, которые лучше не развивать.

— К вам Макловски и Гюнтер Уденмац, — сообщил секретарь из приёмной.

— Вместе. Сами идут, — хмыкнул я.

— Пусть войдут, — велел Парфентьев.

В кабинет ворвался красный, с перекошенным лицом заместитель шефа Главной Администрации Макловски. За ним семенил крошечный, лопоухий, с порочно-хитрой лисьей физиономией Гюнтер Уденмац — хозяин одной из самых преуспевающих адвокатских контор Марса, чьё благосостояние возросло на деньгах организованной преступности. Он был опытным, способным извиваться ужом или переть тяжёлым танком крючкотвором.

— Дьявол вас всех раздери? — с порога возопил Макловски. — Вы что⁈ Как посмели, Гордон⁈

— Не стоит кричать. У меня с детства хороший слух.

— Что за дерьмо? При чём тут слух? В городе война! Ваши подчинённые убивают людей!

— А люди никого не убивают?

— С вами невозможно связаться! Ваши подчинённые не только игнорируют мои требования, но и отказываются объяснять что-либо!

— Это мой приказ.

— У нас отключили связь с Землёй.

— И это мой приказ.

— Что⁈ Вы что о себе возомнили, ищейка дерьмовая!

Макловски пыхтел как паровоз и стал похож на перезревший помидор. Господи, его же разрыв сердца хватит.

— Вы задержали половину моих клиентов, — встрял Уденмац. — И я не видел ещё ни одного решения суда или уголовной комиссии.

— Это что, переворот⁈ — завопил Макловски.

— Нет, это наведение законности, — развёл руками Парфентьев. — К вашему сведению, внешние поселения являются экстерриториальной зоной, на которую не распространяется юрисдикция или суверенитет какого-либо государства. Они полностью находятся в ведении Объединённого Совета Свободных Наций Земли.

— Ты что, мне лекции читаешь⁈ — взвыл Макловски.

— Соответственно распорядок жизни внешних поселений определяется международными конвенциями, а также решениями ОССН и его комиссий. Верно?

Макловски запыхтел, как перегревшийся, полный кипятка чайник. Адвокат же напрягся. По-моему, он примерно представлял, что сейчас услышит.

— Согласно Конвенции 2086 года при наличии ситуации, оцениваемой, как крайняя угроза обществу, на территории внешних поселений может быть введено чрезвычайное положение, и аресты, обыски и задержания, а также другие акции, необходимые для поддержания надлежащего порядка, могут проводиться без разрешения судебных органов и уголовной комиссии.

— Чрезвычайное положение? Ты что, сдурел⁈ — у Макловски оказалась лужёная глотка, другой бы давно охрип. — Кто ввёл это чёртово чрезвычайное положение⁈ Уж не ты ли⁈

— Согласно Конвенции 2086 года, — продолжал монотонно бубнить Парфентьев, с трудом сдерживая ухмылку, — чрезвычайное положение вводится экспертами чрезвычайных комиссий Центрального Координационного Полицейского Совета, обладающими чрезвычайным мандатом.

— И где этот твой задрипанный эксперт? — захрипел Макловски, как мне показалось, предсмертным хрипом.

— Это я, господа, — оставалось подать мне голос из угла.

— Что⁈ Этот земляшка? Чинуша из ОССН? Он — эксперт? — распахнул удивлённо глаза Макловски. — Так какого дьявола⁈ — начал он реветь уже на меня.

Я скривился, заложив ладонью ухо.

— Очень громко, Макловски… Гордон, арестуйте его.

— А… — Макловски открыл рот.

— Заместитель шефа Главной Администрации Раймон Макловски проходит у нас как один из представителей корумпированной верхушки, — пояснил я. — Арестуйте.

Парфентьев вызвал сержанта, и тот увёл потерявшего дар речи Макловски.

— Теперь с вами, — я посмотрел на адвоката.

Компьютер, забитый казусами, правовыми актами и житейско-уголовными хитростями — вот что представляла из себя голова Уденмаца. И этот компьютер, просчитывая сейчас все варианты, никак не мог выбрать более-менее достойный.

— Мне хотелось бы знать причины ареста моих подзащитных, — он положил на стол бумажку. Последняя фамилия на ней была под номером восемьдесят пять.

— Из газет узнаете, — отмахнулся я. — Деятельность адвокатуры тоже временно приостанавливается.

— Вы очень жёстко взялись. Вы хоть представляете, что за собой может повлечь арест без должных оснований такого человека, как Тон Ван Донг.

— Ещё бы.

— Общественные волнения, разбирательства в высших инстанциях…

— Негодование в средствах массовой информации. Неужели вы думаете, что мы что-то не просчитали? В общем, господин адвокат, если вы понадобитесь, я вас сам достану.

— Признателен, — вежливо улыбнулся он, обнажив хищные острые зубы.

— Достану хоть из-под земли, — закончил я. Тут компьютер в его голове явно забуксовал. Такие программы были не предусмотрены.

— До свиданья, — я указал ему глазами на дверь.

— И всё-таки — подумайте… Адвокат удалился.

— Много лет мечтал послать к чёртовой матери Уденмаца и засунуть в камеру Макловски. Сегодня определённо счастливый день, — потёр руки Парфентьев.

— Как там, интересно, Донг? Его откачали?

Во время задержания Донгу стало совсем худо, и допрос его пришлось отложить.

Я запросил полицейский госпиталь. Оказалось, что Донг в полном порядке.

— Пойду перекинусь парой слов с китайцем, — сказал я, поднимаясь с кресла.

— Ты думаешь, он будет с тобой разговаривать? — хмыкнул Парфентьев.

— Мы найдём общий язык…

8

* * *

Донг пришёл в себя. Забарахлило сердце. Стационарный «Гиппократ» поставил его на ноги. Просмотрев карту здоровья, я решил, что вполне могу переговорить с «герцогом» «Молочных братьев».

Выдержке Донга можно было позавидовать Он не из тех людей, которые ноют и валятся на