Маг Первого дома - Винд Таро

Метижес засмеялся.

— Если в течение семи секунд ты не очнёшься, монстры увидят тебя первыми.

Я открыл глаза. Тут же, лёжа, пробормотал заклинание телепорта. Оказавшись на крыше ближайшего дома, я стал смотреть, кто же намеревается закусить телом Дюрейна из Первого дома.

Глава 17. Развязка.

Я смотрел на них. Их было четверо.

Первый представлял собой жёлтое гладкое существо с длинными усами, которые увенчивались костяными шипчиками.

Ещё один, менее выразительный, но на вид гораздо более опасный, выглядел как меч для крокета. Гладкий, тяжёлый. Внутри я чувствовал такие энергопотоки, что казалось, будто сама Сифирь вышла из какого-то дома и пришла сюда, чтобы порвать меня на мелкие кусочки.

Да, задачка, конечно. Как с таким справляться?

Третий монстр не хватал звёзд с неба. Строго говоря, он вообще ничего не хватал, потому что у него не было рук. Две длинные ноги, такое же длинное туловище, круглая безволосая голова. Он напоминал Слендермена из интернет-мемов. Только вот в них у Слендермена имелись руки, а это существо беспрерывно издавало стоны. Больше похоже на психологическую атаку.

Четвёртого монстра видно не было, но я ощутимо чувствовал его присутствие. Похоже, он не имел физической формы, а был чем-то вроде газа. Смертоносного, нацеленного меня уничтожить.

Мои чувства были обострены, наверное, если бы не мой друг — фиалковое поле, который дал мне обострённое восприятие, я бы не смог так точно проанализировать противников после нескольких брошенных взглядов.

Как с ними сражаться? Лайонела рядом нет, да никого рядом нет! Есть только пустота в сердце, которая не даёт мне опомниться и принять хоть какое-нибудь важное решение.

Люблю ли я Ирэн? Думаю, что да. Люблю её грациозный стан, её великолепное чувство юмора, заботу. А главное — она отвечает мне симпатией. Взаимность, конечно, не всегда прерогатива, но в данном случае она нужна хотя бы для того, чтобы была почва для ростков чего-то нового.

Чего-то крупного, что называется любовью. Или чувствами, ведь что такое любовь? Она начинается как химический процесс, который перерастает в заботу. Забота превращается в симпатию и чувство привязанности, потребность заботиться в ответ. Тогда взаимовыгода отступает на задний план.

Низшее проявление любви — когда вы вдвоём кого-то клеймите, сплотившись вокруг одной цели, дружите против.

Среднее — когда просто привязались и два одиночества нашли друг друга.

Но истинная Любовь — это потребность. Потребность в ком-то другом, в том, кто также испытывает потребность в тебе, в том, кто понимает, что ваши качества замечательны. В том, кто видит и знает, зачем нужен этот человек. Или не знает, потому что не хочет знать, или ему просто не нужно объяснять всё это. То, что необходимо, и так чувствуется. Всё воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Пока я размышлял о любви, монстры начали атаку. Любовь делала меня сильнее, увереннее и гораздо более опаснее, чем если бы я был один.

Нет никакого смысла в том, чтобы бояться любви. Такое может привести к непоправимым последствиям.

Монстры приближались. Желтоусый подтянул ко мне когти и схватил за ляжку.

Какой-нибудь карикатурный злодей из художественного произведения захочет похитить важного для соперника человека, например, любимую, и утащить её куда-нибудь далеко в глубинку, чтобы вести шантаж.

В моём случае любимая не пойми где, соответственно, монстры до неё не доберутся.

Я должен победить их, чтобы вернуться к Ирэн, обнять, поддержать, потрогать пальцами её губы.

Мяч для крикета начал раскаляться и дал такую тепловую волну, что у меня начали обгорать ресницы.

Эдуарда настигли суровые, жёсткие испытания, которые могут показаться нелепыми, но я не боюсь этого, потому что подобные ситуации могут уничтожить личность. А кто ты без личности?

Любовь — то, чего всё-таки нужно добиваться. Если она приходит в руки сама, то у тебя нет возможности проверить её на прочность. Какая же это Любовь. Лайонел, преданный оруженосец, мне служит, несмотря на то, что я изгнанник и неперспективный хозяин, настолько неперспективный, что, может быть, даже нелогично испытывать ко мне какую-то привязанность. Но тем не менее он на это идёт и не оставляет меня. Почему? Потому что, наверное, считает меня другом.

Правильно быть кому-то другом. Это важная роль, важная цель. Да, именно цель. Безрукий Слендермен прыгнул на меня. Ещё чуть-чуть, и он коснётся моей плоти. Почему-то я подсознательно чувствовал, наверное, благодаря знаниям, которые заложил в меня Метижес, что тактильный контакт с ним не закончится чем-то действительно хорошим.

Надо собраться. Я сконцентрировался на яростной атаке. Плюнул в чудовищ намотанной за всё это время на кулак «Зелёной арматурой», резко приложив сразу троих существ. Жёлтый монстр был разрезан на две части, ничего так и не успев сделать полезного в жизни.

Шар, наполненный магической энергией, так легко не сдался. Он перехватил острыми зубами моё заклинание и оттащил его на себя. В нём была такая сила, что, наверное, смог бы остановить поезд «Сапсан» на полном ходу. Рыча, он тащил меня к себе. От резкого рывка я потерял точку опоры и грохнулся. Что сказать, офигенно.

Я должен всех обезвредить! В этот момент я почувствовал, как моя голова начала взрываться изнутри от боли. Я понял, что тот газообразный монстр пытается парализовать меня болью и страхом.

Другой вопрос, что боль и страх в моём случае звучат, как атавизм.

Что мне терять? Если я сейчас не одержу победу, Первый дом устранит меня, лишив того, что мне дорого.

Если проиграю, больше не увижу Ирэн.

Мной двигали любовь и чувство, что нужно всё сделать правильно.

На красивой площади стояли колонны, их было много, они напоминали мне о театре.

Нет, я не позволю вам лишить меня красоты, я не позволю вам, поняли?

Представив, что мяч для крокета — это сигарета, я поджёг его «Багровым огнём», я взял его за суть, проник в самую глубину и забрал его страхи. Памятуя уроки Метижеса, я впитал их.

Я залез в его разум, и теперь шар боялся меня. Не я его, а он меня.

И меня должны бояться все, потому что я Эдуард из Первого дома.