Дебют. Жить в СССР - Константин Геннадьевич Борисов-Назимов

— С ума сошёл! — замахала она на меня руками, а потом за шею схватилась: — Гадство, болит.

Переломать бы руки тому, кто это сделал, да вряд ли Лида точно на обидчика укажет, братья похожи, как две капли воды. Впрочем, можно и обоих наказать, действовали-то заодно, один Лиду держал, второй Кешу избивал.

— Где твоё пальто? В прихожей? — уточнил я, намереваясь как можно быстрее покинуть эту квартиру.

— Нет, меня сразу сюда провели, — ответила художница и зябко плечами повела. — Мама потом зашла, нотацию прочла и сказала, что если ещё раз с Кешей увижусь, то ему голову оторвут.

— Какая она у тебя оказалась кровожадной, — хмыкнул я. — Никогда бы не подумал. Ничего, не бойся её, если начнёт права качать, то привет от меня передай и скажи, что на помощь позовёшь. Поняла?

— Хорошо, так и сделаю, — серьёзно ответила молодая женщина, почему-то посчитавшая, что так оно и будет.

Братья понемногу в себя приходят, уже в сознании. Один к стене привалился, второй о дверь в ванную опирается. Однако, при моём появлении сделали вид, что ничего не видят и не слышат, замерли и дышать перестали.

— Это ты их так? — удивлённо спросила Лида, а потом покосилась на сидящую на стуле Нину Анатольевну, которая поджала губы и взглядом пытается меня испепелить.

— Они очень неуклюжие, всё время об пол и стены бились, — хмыкнул я и подтолкнул девушку к выходу.

Пришлось применить силу, чтобы покинуть квартиру. Дверь перекосило, недаром в неё один из братьев пару раз ударился. Кстати, спина у меня сразу же заболела, словно вспомнила, что первым-то я на прочность проверил дверное полотно.

— Неужели выбрались? — недоверчиво спросила Лида, когда на улице оказались.

— Сомневаешься? — хмыкнул я и предложил: — Могу ущипнуть!

— Не надо, — хрипло рассмеялась та, при этом в интонациях послышались нервные нотки.

Неужели предстоит ещё одну женскую истерику испытать? Два раза за один вечер это уже слишком. Правда, уже через пару секунд стало не до этого.

— Бежим! — воскликнул я и схватил Лиду за руку.

Вдали послышался специфический вой милицейской машины, направляющейся в нашу сторону. Не удивлюсь, если милиция по мою душу приехала. У Бургиновой в квартире имелся телефон, биологичка вряд ли бы вызвала наряд, а вот соседи вполне себе могли. Пошумели-то славно, не только полы, но и стены дрожали. Утрирую, но шум драки наверняка слышали соседи. Удивительно, что никто не вышел полюбопытствовать. Наверное, Нина Анатольевна многих достала, но в этом не уверен, зато точно знаю, давать объяснения в милицейском участке никак нельзя, как и оказаться замешенным в драке. Сразу же направят бумаги в школу, чтобы с учеником провели воспитательную беседу. Коснётся это и комсомольской организации, допускаю, что и до господина Шмелёва дойдёт. Тот обиды не показал, но наверняка её затаил, не обрадовавшись моему поведению на вечеринке. Случись это и возникнут трудности в шахматной карьере, на которую сделал ставку. Ну, точнее, по стране мне играть дозволят, а вот выезд за границу осложнится. Изо всех сил Лида старается не отставать, нам предстояло добежать метров двести до угла дома, где мы бы спрятались. В какой-то момент меня озарило, когда уже по кустам ударил свет от фар и синего проблескового маячка. Громкоговоритель пока молчит и значит нас не заметили.

— Стой! Обними меня! — развернулся к Лиде.

— Очумел⁈ Ты чего⁈ — попыталась та вырваться.

— Стой тебе говорю! Делаем вид, что целуемся, тогда нами точно не заинтересуются! — объяснил я девушке.

— Если Кеша узнает…

— Сами расскажем, стыдиться нечего, — ответил ей и добавил: — Или ты и в самом деле меня целовать задумала?

— Ещё чего, ты не в моём вкусе, — фыркнула молодая женщина, у которой от начинающейся недавно истерики и следа не осталось.

Тем временем, милицейский УАЗ остановился у подъезда, из которого мы с Лидой недавно вышли. Хлопнуло пара дверей, один из милиционеров в нашу сторону указал и рассмеялся. Что он напарнику сказал я не расслышал, но не это главное, нами действительно не заинтересовались, наряд скрылся в подъезде.

— Сейчас тебя обниму, и мы медленно уйдём, — сказал девушке, вжавшуюся головой в мою грудь.

— С тобой спокойно, чувствую себя защищённой, — не к месту сказала та.

— Только Иннокентию этого не говори, а то он не поймёт, — усмехнулся я, подумал и добавил: — Лене тоже не вздумай о таких своих эмоциях рассказывать, а то она мне плешь проест.

— Незаметно, что ты лысеешь, — парировала художница и попросила: — Отведи меня уже к Фролову. Переживаю за него, крепко ему досталось.

Мы свернули между домами, пересекли небольшой сквер, в котором никого, что удивительно не встретили. Наверное, их приезд милицейского наряда распугал. Время от времени проводились рейды и тратить время в участке никто не хочет. Прошли между гаражей и столкнулись с десятком парней, которые нас начали окружать, да меня узнали.

— Это же Горец с бабой! — раздался чей-то возглас.

— С девушкой, — поправил я. — Что за шум, кого бить собрались?

Самое интересное, в темноте лиц плохо видно, к какой местной группе парни принадлежат непонятно, проблема ещё в том, что находимся на стыке районов.

— Задолжал нам кое-кто из Кировских, — подошёл ко мне парень, в котором опознал Бурого. — Кречета знаешь?

— Пересекались когда-то, — подумав ответил я.

— Давно? — с надеждой в голосе, спросил Бурый.

— Точно не помню, с месяц назад, — пожал плечами и предложил: — Если денег должен, то при встрече скажу, чтобы отдал. У девятого дома, — указал направление, — Бобик милицейский стоит, вы бы осторожнее гуляли.

— Вот непруха! — сплюнул себе под ноги один из парней. — И что теперь?

— Уходим к себе, — подумав, объявил Бурый разглядывая Лиду. — Эх, хороша цыпа, Горец, где только таких находишь?

— Секрет, — хмыкнул я.

— Ты это, подруга, — обратился кто-то из парней к художнице, — если тут гулять будешь, а к тебе подвалят, то не тушуйся, сразу про Горца скажи. Его уважают, не тронут, раз ты его баба.

— Я не его! — возмутилась Лида.

Вот кто её за язык тянул⁈ Бурый-то с Клешнёй всегда на ножах был, вряд