Брелок желаний - Георгий Александрович Егоров

— Ну что ж... — Григорий медленно выпрямился. — Моё первое желание, официальное. Активировать Боба обратно.

Обоснование?

— Потому что этот человек — не человек. Это швейцарский нож на ножках. Он хакер, охотник, терминатор и — что важно — уже не задаёт лишних вопросов. Мне нужен солдат. Я, конечно, кот, но у меня лапки. А у него — гранатомёт.

Пауза.

Потом — вспышка. Словно кто-то врубил экран смерти Windows.

Исключение принято. Агент Боб возвращён. Статус: подчинён администратору. Ограничения: 50% автономии. Запуск.

Боб зашевелился. Медленно, как после трёх литров наркоза. Сначала палец. Потом зрачки. Затем — вдох, глухой, как у старого холодильника. Он сел, огляделся, увидел кота.

— Григорий?

— Добро пожаловать в игру, Бобик. Я — твой новый командир.

— Попробуй только сказать "мяу" — и я тебя уволю обратно в овощ. Будешь слюни глотать и сопли всасывать через нос.

***

Позже, уже в пентхаусе на 78-м этаже Москва-Сити, Григорий устроил учебный лагерь. Boot camp. Тренинг для идиотов.

Я сидел с глазами как два доната. Пайка — с ведром. Боб — с лицом полного согласия.

Григорий шагал между ними, как полосатый генерал, и читал лекции:

— Брелоки — это ключи. Вы — носители. Цель — объединение. Потом — нападение на Прайд. Почему? Потому что, если мы не нападём — нас сожрут.

Я въехал первым. В какой-то момент даже записывать начал за котом. Пайка поняла на половине. Когда дошли до примера с бельевой блохой — её вырвало. Боб... Боб был готов и сейчас вылететь из окна и убить президента Германии. Потому что ему было пофиг. Никто его никогда не видел, и он это ценил.

Григорий уселся на подоконник, глядя на Москву.

— К чертям всё. Нам предстоит проделать большую работу. И если я, сраный кот, теперь администратор, значит, пришло ваше время. Тренировки — завтра. А сейчас... кто хочет "Вискас"?

***

Пайка, как водится, не выходила из дома неделю. В смысле — совсем. Как будто её заперли в позолоченном террариуме и сказали: «Сиди. Дыши шоколадом». Батончики, медитации с Бали на YouTube, вечные срывы на Боба и, наконец, нервный тик на левом глазу. На седьмой день стало очевидно: либо она что-то взорвёт, либо кому-нибудь прилетит пощёчина.

Я наблюдал за этим безумием из безопасной зоны — с дивана, с телефоном в руках и лицом человека, которому очень не хочется быть следующим в очереди на оплеуху.

Пайка резко встала, позвонила агенту и абсолютно спокойно выдала:

— Я лечу в Калининград. Организуй концерт. Один. Большой. Благотворительный. Пока я в небе — у тебя есть время. Взлетаю через полтора часа.

И отключилась. Без прощаний, без «спасибо», просто пшшш — и всё.

Калининград. Ну хоть не Улан-Батор. Россия, но как будто сбоку. Как будто её выдавили из России и забыли прикрутить обратно. Нам повезло — ключ был там, и он был активирован, по-русски говорят, и янтарь кругом. Прямо туристическая удача, только с примесью апокалипсиса.

Пока она запихивала в чемодан сценические костюмы и боевые резервы душевной стабильности, вдруг остановилась. Подошла к Бобу. И... влепила ему пощёчину.

Хлоп!

— Это за то, что держал меня взаперти, мразь, — сказала она нежно. Почти с лаской. Как будто не наказала, а похвалила. Такой, знаешь, педагогический жест одобрения с элементами мести.

Боб молча кивнул. Даже не моргнул. Я бы на его месте уже вызвал священника и страховщика.

Кот Григорий, наблюдавший за этим со своего подоконника, медленно потянулся, как будто собирался с мыслями, и спрыгнул. Электризованный от напряжения мех стоял дыбом. Подошёл к Пайке и заговорил тоном усталого сапёра, объясняющего практиканту, что красный провод — это не жвачка.

— Послушай меня, девочка. Ещё раз устроишь подобное — обнулю. Полностью. Улетишь в перезагрузку с форматированием памяти. Ни брелка, ни песен, ни себя. Хочешь?

Там, где у Пайки только один глаз дёргался, теперь оба начали подрагивать в синхрон. Но голос у неё остался спокойным:

— Не хочу. Больше не повторится. Обещаю.

— Я не человек, мне по ушам ездить бесполезно, — отрезал Григорий. — Ты сказала — я записал. У меня память как у сервера NASA. И нюх, между прочим, врождённый — на ложь и глупость. Особенно последнюю.

Он повернулся ко мне, а я сидел с видом глубоко увлечённого смартфоном. На самом деле я искал информацию о янтарных штольнях и прикидывал, можно ли туда спуститься без того, чтобы нас завалило геологически или юридически.

— Чем занят, задрот? — спросил Григорий с ласковой издёвкой.

— Ты охренел, Гриша? — буркнул я, не отрываясь от экрана. Потом всё-таки глянул на Пайку. Та хитро улыбнулась и подняла бровь. Я поёжился. Мне одной пощёчины в день вполне хватит, а запасной щёки у меня нет.

— Наш первый ключ — в Калининграде, в какой-то штольне, — объяснил я. — Янтарная разработка, вроде как. Надо понять, действующая она или уже в архиве у Природы.

Я кивнул на Боба. Тот понял с полуслова, а точнее — с полукивка.

Григорий подошёл к нему вплотную и выдал:

— Ты вообще в курсе, что теперь ты — мой телохранитель, глаза, уши и, упаси меня хвост, мозг в ряде ситуаций?

— Да, — кивнул Боб, встал и приготовился, как будто ему сейчас вручат список дел и антидепрессанты.

Кот запрыгнул на подоконник, важно, как будто это трибуна в римском сенате, а он только что подписал указ о начале нового сезона приключений.

— Ты у нас хакер экстра-класса, да? — спросил он. — Тогда наколдуй мне видеосъёмку объекта. Хочу видеть штольню, подходы, охрану, всё. И вообще — почему я тебя об этом прошу? Ты должен уже бежать ко мне с флешкой, картой и планом в зубах, как преданный ретривер из ЦРУ!

— Понял, босс. «Сейчас всё исправим», — буркнул Боб и полез в планшет.

Григорий вытянул лапки и, глядя в