Менеджер Нагибко, вы робот? Часть 2 - Елизавета Васильевна Шумская

Постепенно паника стала отпускать, и я рискнула выйти из зелёных насаждений к каким-то коммерческим зданиям. Присмотрелась к кафешке и парикмахерской, отметила близость бассейна – а какая у биоэластена плавучесть? И упёрлась взглядом в отдельно стоящий небольшой домик "Блок автоматизированного медицинского обслуживания".

– Скрепка… Вот скажи… Я дебил, да?

Скрепыш: Да похоже не только ты. Я-то тоже не проверил.

– То есть, всё это время у нас под боком на территории родной компании был совершенно доступный медблок?

Скрепыш: Хуже того. Я сейчас смотрю спецификации. Этот мощнее, с более новым оборудованием и более надёжный.

Ну офигеть… Ладно, по крайней мере, больше к соседям таскаться не придётся.

***

Уходя в пятницу из «ЭкзоТеха», Саша наивно полагал, что на выходных получится узнать что-то дельное про основных своих фигурантов, а главное, продумать дальнейшую стратегию, чтобы не болтаться пустым пакетом на волнах, а уже самому управлять ситуацией. Но, как известно, хочешь насмешить бога…

Ранним субботним утром отзвонился Сыночкин Кузьма Силантьевич, дай бог ему, заразе, здоровья, и началось… Два дня они, как наскипидаренные, носились по делам будущего заповедника для уву.

В процессе оказалось, что этот несчастный заказник – по факту совсем небольшой – пытались организовать уже раза четыре, но всё стопорилось на этапе финансов. Поэтому стоило лишь намекнуть, что «ЭкзоТех» готов раскошелиться на животинку, как мигом откуда-то нарисовались энтузиасты – уву-фанаты и вцепились в Сашу мёртвой хваткой.

Они ходили всей толпой с плакатами, на которых написали что-то вроде «Будь человеком – спаси уву» или «Свободу – попугаям, леса – уву», и потрясали огромными фотографиями со зверьков. Этой же толпой они скандировали «Уве дом! Уве дом!» под окнами во время подписания документов. Сидели за соседними столиками в кафе во время обеда, держа в одной руке вилки, а в другой плакат с вопросом «Ты поел, а поел ли уву?»

Дошло до того, что когда Саша поднял крышку унитаза, то едва не завопил, наткнувшись взглядом на печальные увины глаза. Слава богу, не в самом унитазе, а на крышке, и не живые, а на фотке, но любви к вездесущему зверю это не добавило. И это при том, что вживую Саша пока еще ни одного уву не видел.

– Кажется, я начинаю догадываться, почему сбежали предыдущие спонсоры, – пробормотал Рогозин, трясущейся рукой опуская крышку.

В общем, как ни старались энтузиасты залюбить его своей уву-манией, Саша не сдался и довёл дело до конца. Слишком уж нужен ему был хороший успешный кейс с чистой историей и безупречной моральной подоплёкой. Результатом всех этих страданий стало – ура! – не побег с планеты, а множество подписанных соглашений, изрядно поскудневший благотворительный счёт «ЭкзоТеха» и упоминание его щедрости на пару с активной экологической позицией в каждой газете и на каждом сайте Эрешкигали. Саша считал, что если ему пришлось мучиться с этим уву, то пусть теперь страдают и остальные.

Из вредности он даже сходил к эко-активистам, и последние этапы мероприятий прошли под их скандирования «Уву – лучше всех, ЭкзоТех – ждёт успех».

Вымотанный и усталый, Саша тем не менее улыбался невероятно искренне. Просто представлял, как перекосит Леопардовну, и губы сами растягивались в улыбке.

Даже угроза «Мы обязательно познакомим вас с уву и дадим подержать на ручках» не заставила её поблёкнуть.

^^^

Даже зная о странном выверте местного сознания, Рогозин продолжал ходить на работу пешком. Причём, предпочитал утренний час пик, дабы послушать, о чем говорят. А говорили много, особенно с учётом того, что служба безопасности, в прошлый раз осаженная Ирочкой Ермолаевой, вновь закручивала гайки. Очереди росли с каждым днём.

Рогозин понимал, что рано или поздно придётся заняться и этим вопросом, но пока такое положение дел было ему на руку: как много всплывало в чужих недовольных разговорах… К тому же Саша хотел примелькаться. Лиц новых много, но одно дело, когда тебя о руководстве расспрашивает незнакомая морда, и совсем другое, когда сплетничаешь с тем, кого каждый день видишь рядом. Пусть даже всего несколько минут на проходной или за соседним столиком в столовой.

Сегодняшним утром, как не раз бывало и до этого, Саша оказался в очереди по соседству с Тётушкой и Солнышком. И тот рыжий парень – Стасик, как его называли обе женщины – тоже стоял рядом.

– Опять застряли, – цокнула языком Тётушка. – Что на этот раз, интересно?

Сейчас они находились достаточно близко к проходной и могли наблюдать своими глазами всё, что там происходило.

– Опять Борисыча не пускают, – прокомментировала Солнышко.

– Как бы он очередной инфаркт не схлопотал.

«Может, вмешаться?» – задумался Рогозин, которому было отчаянно жалко этого интеллигентного вида пожилого мужчину.

– Не думаю, – Стасик оторвался от вижулика, оглядел злящихся охранников, суетящихся вокруг пищащей рамки, через которую нужно было пройти, чтобы оказаться на территории компании.

Борисыч как раз вывернул все карманы, снял куртку и в очередной раз прошёл сквозь арку. Она и не подумала затыкаться.

– Почему не думаешь? – удивилась Солнышко.

Стасик ещё немного понаблюдал за происходящим: на Борисыча реагировал каждый прибор, к которому его подводили.

– Смотри, какой вид у Борисыча хитрющий, – заметила Тётушка, забив на молчание рыжего.

Все в их небольшой компании понаблюдали, как охрана, сдавшись, проводит его на территорию, несмотря на орущие аппараты безопасности. Рогозин нахмурился. Явно же не случайность!

К проходной подошел ещё один мужчина чуть младше Борисыча. И все повторилось.

Рыжий все-таки засмеялся.

– Ты понял? – догадалась Тётушка.

– Ага. У них с собой что-то, что сбивает прибор. Причём для каждой машинки разный.

– Так они же все вещи отложили. Вон на подносе лежат, – для большей очевидности Солнышко ткнула пальцем, указывая на вещи проверяемых.

– А это что-то – металлы или сплавы, наверное, какие-то, не силён, – в общем они не у того, кто находится на проходной.

– А у кого?

Саша внимательно огляделся и ещё до ответа Стасика понял его идею. Действительно, стоило кому-то из входящих подойти к проверяющему прибору, как совсем недалеко от него появлялся кто-то из очереди под разными предлогами: покурить, поговорить по вижулику, просто с кем-то более-менее приватно поболтать. Очевидно, стеклянно-металлические стены преградой для излучение не были. Когда входящий переходил к другому прибору, с ближайшей к нему стороны появлялся кто-то ещё, и всё повторялось.

– А как все, кто в сговоре пройдут, – радостно шептал рыжий, – наверняка, просто кто-то уйдёт домой, унося всё это добро.

– Молодцы! – просияла Тётушка. – Вот что значит старая школа!