Хранитель миров. Книга 1 - Андрей Вячеславович Шевченко

Адельядо прищурился, глядя на честную физиономию адепта и прорычал:

— Куда статую дел, лишенец?

— Дык, она там… под иллюзией.

— Тьфу, перестань «дыкать», у меня сразу изжога начинается. Иллюзия? Ты сумел сделать настоящую иллюзию? И как ты докатился до… — Адельядо повёл рукой, словно обводя контуры композиции. — Вот этого?

Дилль отметил, что гроссмейстер даже не сомневается, чьих рук это дело. А также был уверен, что многомудрый и хитрейший руководитель Академии ни на грош ему не поверит, что он всё сделал сам. В отличие от мастера Хилка, хотя и помешанного на любимом занятии, но не слишком проницательного.

— С помощью муаров, ваша премудрость. Это они помогли мне, изменили стандартное заклятье и переработали его под драконью магию.

— Ах вот оно что. Значит, это твои сожители… — увидев, как скривилось лицо адепта, Адельядо поправился: — это твои симбионты постарались. То-то мастер Хилк, которого я встретил, летел по коридору, как на крыльях. Видимо, интересная разработка?

— Он сказал, великолепно. Зачёт поставил.

— Угу, теперь давай о минусах, — буркнул Адельядо, прекрасно знавший, что у Дилля никогда не бывало «хорошо» без «плохо».

— Снять и изменить иллюзию невозможно, даже муарам. Они пробовали. Сама исчезнет… лет через пять.

Лицо гроссмейстера окаменело. Он уже новым взглядом осмотрел ведро и швабру и с тихим бешенством в голосе сказал:

— То есть, ты утверждаешь, что в галерее славы посетители будут пять лет лицезреть инструмент уборщика вместо статуи величайшего мага?

— Можно занавесить, ваша премудрость. Ширмочкой отгородить.

— Я тебе сейчас такую ширмочку отгорожу! — прорычал гроссмейстер, но Дилль уже сбежал. — Стой на месте, пакостник, я тебя сейчас в статую уборщика превращать буду! Это же надо! Придётся закрывать галерею — не хватало ещё, чтобы гости Академии увидели ВОТ ЭТО! Или в самом деле превратить его в статую? Пусть постоит недельку-другую, подумает, как вредно пакостить в родной Академии. Но каков всё-таки потенциал у муаров! То-то Хилк подпрыгивал, как умалишённый. Попозже надо будет дать Диллю задание — пусть со своими кругляшами пообщается на предмет создания новых заклинаний. Может, что дельное и для нас, магов, не обладающих драконьим даром, придумают.

Но планы гроссмейстера по поводу использования подземных монстров изменились буквально через час, когда по магической связи было получено сообщение из Эрмелека.

Глава 16

— Отвратительно! Меч держать разучилась?

Мастер Фиррис опустил меч остриём к полу и с прищуром посмотрел на дочь. Илонна, стараясь выглядеть куда увереннее, чем себя чувствовала, бочком сдвинулась и неловко подобрала выбитое из её рук секунду назад оружие. Тренировочные мечи не имеют острия и режущей кромки, но даже так Илонне сильно досталось: на скуле набухал здоровенный кровоподтёк, лоб пересекала сочащаяся кровью царапина, левая рука, похоже, была сломана, а обе ноги едва гнулись после ударов отца. Это не считая многочисленных травм на теле, не видных под полотняной рубахой и штанами свободного покроя.

— Наставник, но ведь таким ударом вы бы даже у Гунвальда меч выбили, — Дилль посчитал нужным прийти Илонне на помощь.

— Молчать, ученик! — рявкнул Фиррис и повернулся к мастеру Оквальду, с безучастным видом наблюдавшим за избиением своей ученицы. — Ну и как это понимать?

Оквальд, видя раздражение мастера клинка, только пожал плечами.

— Отойдём, — коротко сказал он и направился в дальний конец гимнастического зала. Фиррис, секунду поколебавшись, последовал за ним. Когда оба мастера остановились у каменной стены, Оквальд хмуро сказал:

— Тебе давно надо было сделать это. Она совсем распустилась.

— А ты для чего?

— Я… — Оквальд хмуро усмехнулся. — Гроссмейстер мне прямо приказал не перетруждать ученицу. Вообще ничем, даже изучением драконьего дара. Если она сама не заявит о противоположном. Она, как ты понимаешь, не заявила. В итоге ты видишь то, что видишь. Илонна совсем забросила занятия и сейчас фехтует хуже, чем тогда, когда мы начинали. С драконьим даром дело застопорилось — единственно, она теперь уверенно может не превращать меч в расплавленный огрызок. Собственно, всё. Я несколько раз обращался к его премудрости, но он мне только повторил приказ.

— Я тоже ходил к нему и требовал объяснений, — сказал Фиррис, а Оквальд удивлённо поднял брови — требовать у Адельядо объяснений могли немногие. Фактически, никто, кроме короля. Силён, мастер, что тут сказать. — Мне он сказал, что так надо. Без подробностей. Неужели он не понимает, что губит своего же адепта?

— Адельядо ничего не делает просто так, — развёл руками Оквальд. — Значит, Илонна устраивает его в том виде, в каком она сейчас находится.

— Избитая и с кровоподтёками? — саркастически усмехнулся вампир. — Она теперь ни воин, ни маг. Чтобы вернуть её к нормальному состоянию придётся нам с тобой поднапрячься. И я не желаю больше слушать от тебя про странные приказы гроссмейстера. Моя дочь не должна быть такой… — мастер Фиррис поискал нужное определение, не нашёл и закончил: — вот такой.

Оквальд молча протянул ему руку, Фиррис пожал её, и оба мастера отправились обратно в парочке учеников. Правда, по пути замедлились — Фиррис с его отличным слухом услышал разговор между Диллем и Илонной и притормозил Оквальда.

— Илонка, неужели ты не понимаешь, до какого дна утонула? — спрашивал Дилль, осторожно промакивая бегущую с её лба кровь. — Уверен, сейчас даже я бы превзошёл тебя в поединке, а ведь было всё наоборот. Правильно твой отец взбеленился.

— Правильно, — кивнула Илонна. — Я всё понимаю.

— Да что с тобой происходит? Нет, я понимаю, что тебе неохота учить нудные правила риторики и заумные магосхемы. Но уж работать с драконьим даром и мечом тебе всегда нравилось. Так почему?

— Не знаю. Я посчитала, что мне больше нет нужды доказывать кому бы то ни было, что я лучше. У меня есть ты, и мне завидуют чёрной завистью все женщины — от молоденьких адепток до матрон из придворных.

— Сомневаюсь. Ладно бы на Гунвальда вешались, а я…

— Не сомневайся. Ты — маг с драконьим даром, ты — граф и фаворит короля, ты — глава мощного воинского клана. Любая из тех, про которых я знаю, с великим удовольствием раздвинула бы перед тобой ноги, лишь бы