Отставник 6 - Павел Чук

— Да заткнись ты! — пробурчал кто-то. Новтаски пытался вырваться, кричать, но его безумные действия умело пресекались.

— Лёня, дай ему, пусть пожуёт и заткнётся, — отдал приказ Птице-восемь. Тот меня понял без лишних слов. Достал из кармана брикет и передал Новтаски. А я мысленно взмолился, лишь бы его не накрыло сильно. Мало ли какой эффект от применения этой дряни на организм. Может он сейчас танцевать и петь песни начнёт.

Но эффект оказался иным. Новтаски заткнулся и замер, прекратив попытки высвободиться из захвата моих ребят. С осторожностью принял брикет, ловко его вскрыл, отвинтил крышку капсулы и резко вдохнул содержимое.

— Присматривайте за ним. Если чудить начнёт — ликвидировать, — отдал приказ. Одну проблему с буйным офицером решил. Я не сомневался, что камеры визуального контроля производят фиксацию и моя цель не дать заложенным алгоритмам найти что-то, что заставит автоматику передать картинку для просмотра живому оператору.

Я взглянул на ребят, что пытались вскрыть гермодвери.

— Что-то они долго, — пробормотал себе под нос. С нашего выхода на открытое пространство под стволы стационарных систем обороны прошло более пяти минут. И я всё больше склонялся к тому, чтобы тактически отступить. Найдём ещё место, где можно спрятаться. С минуты на минуту я ожидал чего-то непредвиденного. Не зря же объявлена готовность к манёвру, за которой, как предполагал, должно последовать объявление тревоги если не на всём корабле, то на бо́льшей его части, а минуты тянулись. Я мысленно дал себе срок. Если досчитаю до пятидесяти и гермодвери не получится открыть, то командую отступление.

«Один… два… пять… двадцать три… сорок шесть», — я поднял руку в жесте «Внимание!», как услышал характерный щелчок открытия гермодвери и тут же пара бойцов ловко проникла внутрь.

«Внимание! Вперёд!», — подал сигнал…

Тусклое освещение с трудом позволяло рассмотреть прямоугольное помещение. Хорошо просматривался небольшой холл где мы и остановились, а уходящий вдаль длинный коридор освещался плохо, но удалось рассмотреть расположенные по бокам двери.

— Где мы? — обратился к Новтаски. Он к моей радости перестал впадать в истерику и вёл себя относительно нормально. Только глаза его бегали, и он не мог стоять спокойно, то и дело переминался с ноги на ногу.

— В учебном центре, наверно, а может и в тренировочном. Я не знаю. Здесь не бывал.

— А что значил тот знак, что видели? — попробовал его разговорить. Наркотик, что он нюхнул оказывал какое-то непонятное мне действие. Новтаски не мог устоять на месте, глаза постоянно бегали, стал разговорчивым. Раньше-то он отделывался короткими фразами, зато сейчас говорил пусть и скомкано, но длинным предложением.

— Пилотский тренировочный сектор, вроде, я точно не знаю. Много знаков, я не все помню. Можно мне ещё разок, а?..

— Командир-хоск, осмотрели помещения.

— Докладывай, — наша основная группа расположилась в холле, взяв под прицел гермодвери. Нужно время привести себя в порядок, перекусить и отдохнуть. Мне было непонятно, почему, если этот сектор относится к военным, то здесь нет выставленного поста контроля. Но получивший новую дозу Новтаски пояснил, что нет необходимости. Всё автоматизировано. И он удивился, что нас пропустили. Прям разговорчивый какой стал, но с каждой минутой его накрывало. Возбуждённое состояние медленно, но заметно сменялось затуманенным сознанием. Он практически спал на ходу, только глаза были открыты, он практически ничего не соображал, и я его приказал связать, и уложить чтобы не мешался.

— Посторонних нет. Помещение похоже на тренировочную аудиторию. В каждой комнате, которую открывали тренажёр корабля, предположительно малого класса, — докладывал анторс, — дальше по коридору следующая гермодверь, но так далеко не отдалялись.

— Принято, — ответил и перевёл взгляд на стоявшего рядом принца крови. — Что думаешь?

— Надо посмотреть, что в соседнем помещении. У нас на «Штоонссса́р» учебные аудитории соседствуют с посадочной палубой.

— К сожалению, мы не на корабле-матке. Эта станция спроектирована и построена другой расой и по другому принципу. У неё все корабли расположены на внешнем корпусе и образуют своеобразную систему ближней обороны.

— Это когда они на подвеске во время похода, — не согласился ашш Сошша Хааш, — малые корабли ближнего радиуса действия на внешний корпус не прицепишь. Им летать надо. Вдобавок…

Ашш Сошша Хааш не успел договорить, как по кораблю объявили тревогу какого-то непонятного класса…

— Командир-хоск, что будем делать? Нас заперли, — полчаса мы пытались вскрыть гермодверь выхода, но она не поддавалась ни на какие команды.

— При тревоге повышенного уровня, наверно именно такая сейчас объявлена по кораблю-станции, опускаются переборки и блокируются гермодвери, — не вовремя вспомнил, что говорил мне спящий беспокойным сном Новтаски. — Противоположную дверь осматривали, пробовали открыть?

— Пытаемся, — ответил Птица-восемь, — командир, а может полетаем?

После этих слов я и стоявший рядом ашш Сошша Хааш с недоумением уставился на Птицу-восемь.

— Мы в тренажёрном классе, — быстро заговорил Леонид, — я пробовал, аппаратура включается. Может не полностью, без каких-то примочек и установки специфических эффектов, но картинка идёт, рулей тренажёр слушается.

— Не время. Надо думать, как отсюда выбраться, — отмёл идею. Но к моему удивлению Птицу-восемь поддержал принц крови.

— Можно попробовать освоиться с управлением, вдруг пригодится. Нас осталось трое из числа пилотов. Я, Птица-восемь и ашш Ве́нис Рану́ро, но он не прошёл полный курс. Поэтому не управлял кораблём, а находился в десанте.

«Вот же ж пилотское братство, всё им полетать хочется», — выругался в сердцах. Но взяв минуту на размышление, одобрил этот шаг. Пусть полетают, попробуют. Может нервное напряжение снимут. А то мы какие сутки бегаем, прячемся, а толку никакого. Я подумывал имитировать сдачу в плен, чтобы разоружить охрану и пошуметь, но отмёл эту мысль, потому что нас скорее всего в плен брать не будут, а расстреляют на месте или приставят такую охрану из боевых роботов, что замучаемся пыль глотать…

— Красота! — подошёл сияющий улыбкой Птица-восемь. Он только что закончил тренировочный полёт на, как смогли разобраться, истребителе ближнего радиуса действия.

— Неповоротливый, — не согласился с ним стоявший рядом со мной ашш Сошша Хааш, — вооружение слабое, автономность, ну, с этим не разобрался.

— Вооружение, да, слабое. Я двадцать зарядов выпустил чтобы цель-имитатор сбить.

— Надо ближе подлетать. Волновое оружие имеет большое рассеивание на расстоянии, — продолжался разговор двух пилотов: землянина Леонида Жданова — Птицы-восемь и истинно живого принца