Темный феникс. Возрожденный. Том 2 - Фёдор Бойков

— Это было ужасно, — Юлиана передёрнула плечами. — Вначале было интересно и мне даже нравилось… но потом началась практика. Меня каждый день заставляли вытягивать проклятья, увеличивая их количество и тяжесть.

— Могу представить, каково вам было, — медленно проговорил я, вспоминая рассказы моих птенцов. — Постоянная боль, невозможность уйти, контроль и бесконечный поток проклятий, выворачивающий наизнанку внутренности.

— Вы так точно описали… будто сами прошли через это, — Юлиана сухо всхлипнула, будто не могла сделать вдох. — Это и впрямь было так ужасно. Но ужаснее всего была она…

— Моя бабушка? — уточнил я, когда девушка замолчала на несколько минут.

— Да. Нам представили её как Юлию Сергеевну — инструктора по психологической подготовке, — Юлиана обняла себя руками. — Она контролировала наши эмоции, заставляла бояться всего и везде. Мы даже в зеркало боялись смотреться, ведь видели в отражении обезображенных чудовищ.

— Много вас было? — спросил я, зацепившись за это «мы».

— Четверо, все с разной направленностью дара, — Юлиану передёрнуло. — Но каждый из нас был «особо редким и ценным ресурсом». Иногда я думаю, что мне повезло потерять дар…

— Возможно вы правы, — мне вдруг захотелось обнять девушку, успокоить её и сказать, что она очень сильная. Но я понимал, что это может усложнить наше общение. К тому же я точно знал — жалость убивает и делает слабым. Отчасти это было философией всех тёмных что в моём мире, что в этом.

— Вашей сестре уже лучше, смотрите, — Юлиана резко сменила тему и указала на Вику.

Сестра уже не выглядела так, будто вот-вот отправится за грань в объятия тьмы. Ядовитое облако проклятий над ней стало бледнее, а щёки Виктории порозовели. Она дышала уже не так прерывисто.

— Теперь остаётся только ждать, — плечи Юлианы поникли, она вся сгорбилась, как старуха. — Процесс займёт несколько часов, но я уже сейчас вижу, что ваша сестра будет в полном порядке и… её дар останется с ней.

* * *

Имение рода Давыдовых

Князь Максим Борисович Давыдов крушил тренировочный полигон, разнося в щепки учебные манекены. Магия воздуха в его руках превращалась в острые лезвия, копья и стрелы. Она бушевала ураганами и завывала ветрами, словно дикий зверь.

Гвардейцы рода, стоявшие на страже, боялись даже дышать, не то что смотреть на своего главу. Когда князь был в таком настроении, слишком часто кто-то умирал. И всё же они восхищались силой и яростью, втайне молясь всем богам, чтобы эта самая ярость обрушилась на кого-то другого.

К счастью для гвардейцев, на полигон шагнул младший сын князя, Илья. Он должен был принести победу в испытании, но вместо этого позорно сбежал с поля боя. Слухи о побеге княжича уже дошли до его отца, что и стало причиной его гнева.

Илья замер слева от отца и кивком головы отпустил гвардейцев с полигона. Они чудом смогли сдержаться и не выдохнуть от облегчения. Их глава мог слышать даже их дыхание.

— Щенок! Тупой и бесполезный кусок конского навоза! — рявкнул князь, обернувшись к сыну. — Как ты посмел сбежать⁈ Как⁈ Ты должен был сдохнуть там, но не посрамить честь рода.

— Того самого рода, в котором слишком часто гибнут кровные родственники? — Илья устоял перед вспышкой отцовского гнева. Он знал, что она быстро закончится.

Раньше он бы упал на колени и выпрашивал прощения, умолял бы пощадить его и дать ещё артефактов, чтобы усилить себя. Он бы унижался и изображал покорность, валялся бы на песке полигона и был готов жрать этот самый песок, если отец прикажет.

Но так было до испытания. До того, как Илья увидел настоящую силу. Силу, которой его отец никогда не достигнет.

— Что я слышу? У моего щенка прорезался голос? — как ни странно, но князь немного успокоился. — Неужели в моём помёте появился волчонок? Как быстро из послушной шавки ты стал таким смелым.

— Мы же не звери, — поморщился Илья. Ему никогда не нравилось, что отец сравнивает их с волчьей стаей. — Мы твои дети. Сыновья и дочери, твоя плоть и кровь.

— Расходный материал, который никуда не годится, — фыркнул князь. — Один Леонид был способен на большее. Даже жаль, что он был всего лишь бастардом.

— Его убил Константин Шаховский, — напомнил отцу Илья. — Я видел его в бою, мы сильно недооценили графа.

— Видел он, — поморщился князь Давыдов. — Я тоже видел. Сводки с испытания. Два отряда княжеских наследников не справились с отребьем молокососа.

— Он убил хемара, — сквозь зубы сказал Илья. — В одиночку, собственными руками.

— Так это правда? Я думал, что истребители завысили его навыки, — вот теперь князь задумался. — Если Шаховский действительно настолько силён, то мы должны подготовиться получше.

— Подготовиться к чему, отец? — Илья нахмурил брови и посмотрел на князя с изумлением. — Шаховский победил в испытании, он доказал своё право на врата. Никто не позволит нам напасть на него после всего.

— Мал ты ещё для таких рассуждений, — оскалился князь. — Думаешь, его величество сильно рад победе мальчишки? Будь уверен, император рано или поздно захочет убрать Шаховского из игры. И сделает он это, как обычно, чужими руками.

— Его величество не пойдёт на такое, — неуверенно протянул княжич. — Все аристократические рода восстанут против него, если он решит убрать Шаховского. Если он так поступит с Шаховским, то где гарантия, что не поступит с другими?

— Потому императору и нужны верные подданные, — глава рода Давыдовых выпятил грудь. От его былой ярости не осталось ни следа. — И к кому он придёт, когда нужны будут эти самые чужие руки? К нам. Ведь каждая собака в округе знает, что мы почти в состоянии вражды с Шаховскими и мы их самые ближайшие соседи.

— Есть ещё Рейнеке, — возразил Илья. — Верные псы императора никогда его не подводили.

— Щенок, — почти ласково протянул князь. — Какой же ты ещё щенок. Мамкину сиську ещё изо рта не вынул, а туда же — в политику лезешь. Рейнеке ослушались его величество и не принесли ему врата на блюдечке, теперь им несладко придётся.

— Но ты говорил, что победить должен был я, — спокойным голосом сказал Илья, уже понимая, каким был глупцом, когда поверил отцу.

— Ты смог бы победить, если бы с тобой был Леонид, — на губах князя появилась недобрая усмешка. — Ведь нашей победой в испытании должна была стать смерть Константина Шаховского. Но ты и с этим не справился.

— Так мы готовимся к войне? — всё тем же безразличным тоном спросил княжич, загоняя эмоции так глубоко, чтобы ни единый мускул не дрогнул.

— Мы к ней