Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов

Торопимся, торопимся, поэтому и получаются подобные казусы. Хотя, конечно, как не торопиться? У нас всего два года для того, чтобы построить целый город с положенной ему инфраструктурой и запустить в нём производственный мощности. Добиться, по сути, самодостаточности. А после этого — жестокая война против завоевателей, уже точащих на нас зубы.

32

Речкалов

— Я вас чем-то не устраиваю, Алексей Васильевич?

Скажите, ну а какой иначе может быть реакция высокопоставленного сотрудника президентской охраны, когда вызывает шеф и сообщает, что ему нужно готовиться к передаче дел?

— Более чем устраиваете, Владимир Александрович. Потому и хочу поручить новую, не менее ответственную работу.

Да уж куда может быть ответственнее, чем работа руководителя службы внутренней безопасности в подразделении, отвечающем за охрану первого лица государства? Возглавить охрану мне явно «не светит», как и Управление в Службе Безопасности страны. Для этого я званием не вышел: просто подполковник. В какой-нибудь областной центр руководить тамошним управлением Службы тоже не «сошлют», поскольку и там должности генеральские.

— Работа, по сути, та же самая, но начинать надо будет буквально с пустого места. Пустого во всех отношениях.

Я даже не представлял, что президент использует выражение «буквально с пустого места» не в качестве образа, а дословно: на том самом месте не было ничего. Вообще ничего, за исключением нескольких вагончиков-балков, заселённых строителями и их охраной. Присутствовали лишь перспективы, которые мне в Москве и не снились. И я впрягся в создание целой государственной службы контрразведки, не имея ни единого подчинённого. Но я же — «контрразведчик в квадрате»! То есть, руководитель внутренней контрразведки в подразделении, относящемся к контрразведывательной службе.

Облегчило мне жизнь только то, что спецслужбы всего мира в это время находятся в эмбриональном состоянии. Причём, «на первом месяце беременности». Если вообще существуют. А за мной — вековой опыт моих предшественников. Правда, начинать пришлось не с организационной работы, а со штудирования «первоисточников». Конкретно — всевозможных летописей, хроник и исторических исследований, касающихся первой половины тринадцатого века.

Честно говоря, у меня ещё никогда так не «дымилась» голова от той путаницы данных, дат, имён, с которой мне пришлось столкнуться. Эти чёртовы историки, которые, как мне казалось, уже давно должны были разобраться, «кто кому Рабинович», норовили каждый на свой лад толковать то, в чём и летописи-то, написанные спустя века после событий, путались. Бесспорно сходились сведения лишь в том, что хан Батый в самом начале зимы 1236 года с огромным войском (какой именно численностью — каждый гнул своё) начнёт вторжение на территорию Древней Руси. Жестокое, беспощадное, невиданно кровавое вторжение.

Хотя на счёт бесспорности я всё-таки погорячился: имеются приверженцы «альтернативной истории», утверждающие, что на самом деле это была гражданская война гигантских масштабов, а Батый — это всего лишь производная от прозвища «Батя», данного одному из русских князей его воинами. Всё остальное же подделали нечистоплотные «официальные историки» в угоду «пришедшим из-за границы царям». Ага! И хроники тех народов, что никогда не входили в состав Российской Империи, «подделали», и археологические находки на месте разорённых городов, тоже. Даже черепа откровенных монголоидов, обнаруженных при раскопках Киева, «специально подсунули», чтобы ввести в заблуждение далёких потомков.

Но не в этих умных (и не очень) трактовках суть. Даже вникать в ситуацию, складывающуюся на Руси к середине 1230-х, оказалось чрезвычайно интересным занятием. И, как я уже сказал, очень непростым из-за отсутствия стопроцентно достоверных сведений. К тому же, едва ли не с первых дней моего пребывания «по ту сторону дыры» нашлась для меня и работа по специальности: к строящейся Ряжской крепости прибыло «на разборки» рязанское войско. И если я к контролю за разговорами формального главы отряда, княжича Фёдора Юрьевич, имел лишь очень опосредованное отношение, то после разгрома войска и пленения некоторых «очень важных птиц» оторвался по полной программе. Кучу времени провёл и с пленными рязанцами, и с мокшанским наследником Атямасом, а потом и его малолетней сестрой Нарчат. Ох, чувствую, историки душу дьяволу продали бы за возможность покопаться в фактических сведениях, полученных мной от этих людей.

Правда, к этому времени в создаваемой мной спецслужбе я уже был не один. Ещё во время моей беседы с президентом Алексей Васильевич разрешил мне привлекать к работе сотрудников не только Службы президентской охраны, но и любых специалистов по моему усмотрению.

— Только соблюдайте два главных правила. Во-первых, полная конфиденциальность: даже о существовании проекта «Саженец» никто «лишний» знать не должен. А во-вторых, привлекаемые люди должны дать добровольное согласие на переселение в прошлое. Ну, и, сами понимаете, ответственность за них полностью лежит на вас лично.

Труднее всего прошёл разговор с Лёней Крамаренко, моим подчинённым ещё во времена до моего перехода в президентскую охрану. Года три назад он получил тяжёлое ранение во время операции по ликвидации группы террористов, захвативших заложников. Причём, участвовал он в ней не как «боевик», а в качестве психолога-переговорщика. После этого от него ушла жена, а он сорвался, запил. В итоге — вылетел со службы, что тоже отнюдь не способствовало восстановлению его душевной уравновешенности. В общем, мужик пребывал в превентивной депрессии, выхода из которой не предвиделось: на «нормальную» службу ему путь был закрыт, а связываться с «коммерсами» претило. Но моё предложение, сделанное с условием полной завязки с «синькой», кажется, смогло вырвать его из «заколдованного круга».

Марина Слепышева. В личной президентской охране требуются не только мужики. Вот только нагрузка на её сотрудников такая, что заниматься созданием семьи просто нет времени, а двадцатисемилетняя женщина для этого уже давно созрела. Но к моему звонку о том, что я хочу наведаться к ней в гости (не вечером, а среди дня) отнеслась как в очередной «внештатной» проверке со стороны ещё недавно возглавляемой мной структуры. Настороженно отнеслась: ни для кого не секрет, что в ходе подобных проверок используются и провокационные методы. И, предполагая такую провокацию, решила устроить встречную: приняла меня, одетая в плотно облегающий топик и шортики на голое тело. Сильное и красивое тело, следует отметить. Не ожидала лишь того, что я совершенно искренне поведусь на контр-провокацию. И когда я, сидя на кухонной табуретке, повинуясь зову природы, притянул её к себе, чтобы поцеловать в голый живот, не смогла побороть возникшего желания (о том, что с «личной жизнью» у сотрудников президентской охраны полный швах, я уже поминал), задрожала