Стольный град Ряжск - Александр Викторович Горохов

Рязани обитает около восьми тысяч жителей. У нас же сейчас — уже около полутора тысяч. Причём, трёхэтажных хоромов нет даже у князя Рязанского, а у нас таких домов «много». То есть, сложно сосчитать.

Про технику и вовсе вспоминать нечего. Практически все приехавшие её никогда не видели, хотя, может быть, и слышали от других. Ну, не считая пары бронемашин, сопровождавших их от границы. А потому, когда неподалёку проезжало что-то «самоходное» или слышался звук работающих механизмов, послы практически беспрестанно осеняли себя крестным знамением на золочёный крест небольшой рубленной церкви, построенной ещё в начале лета.

Я появился на официальной встрече послов при въезде их в Ряжск, сопроводил до выделенного в их распоряжение «концлагеря», и сообщил, что поручаю вести переговоры своим «заместителям» — «воеводе» Денисенко и «городскому наместнику» Фёдоровичу. И если делегации придут «к общему знаменателю», то присоединюсь к ним на заключительном этапе, а подписывать «ряд» может приехать и сам «Великий Князь».

Как потом рассказывал Спиридон Иванович, будущий последний «домонгольский» правитель Рязанского княжества, мужчина неюный даже по нашим меркам, начал с претензий к нам. Явились, мол, незнамо кто, незнамо откуда, покусились на территориальную целостность, побили «мирно пашущий трактор с вертикальным взлётом и самонаводящимися ракетами». В смысле — войска воеводы Бориса Омельяновича, присланные прогнать нас отсюда. Ай-ай-ай! Нехорошо! Пришлось напоминать князю Юрию о том, как его сынок Фёдор явился в Рязань с «грамоткой» к Ингварю Игоревичу, содержащей предложения по мирному урегулированию вопроса. Не в укор главе посольства: задание у него такое — передать официальную позицию старшего брата. И проверить нашу реакцию на неё: а вдруг случится чудо, и пойдём на попятную?

— И в другой раз мы проявили добрую волю, не истребив всё войско Бориса Омельяновича под корень и послав князю Ингварю Игоревичу призыв заключить с нами ряд. А потом и в третий, когда получили выкуп за полон. И в четвёртый, просто развернув рязанское полюдье с нашего рубежа, а не побив его.

После чего, собственно, и перешли к торгу.

Князь был готов продать нам земли с ближайшими деревеньками вокруг Ряжска на правах удела в составе Рязанского княжества.

— Где такое видано, чтобы Великий Князь считал своим господином просто князя? — возмутился Денисенко. — Не бывать тому! Это простой князь должен под рукой Великого ходить!

И тут встал вопрос происхождения нашего президента, сочинённого нами ещё на стадии планирования Проекта «Саженец». Того самого, в котором его прародителем значится солдатский император Марк Тулий Цицерон. Древность такая, о которой и некоторые покойные правители ныне скукожившейся и разгромленной крестоносцами Византийской империи мечтать не могли, не то что Рюриковичи даже старших родов!

После этого Юрий Игоревич стал куда более покладистым. Уже и про удельный статус Ряжска не вспоминал. А когда ему рассказали про то, что уже к концу 1234 года численность населения города дойдёт до шести тысяч человек, из которых только в «дружине» будет три сотни, причём, вооружённых дальнобойным огнестрельным оружием и передвигающихся на «самобеглых повозках» с бронированием, то и к обсуждению территориальных уступок перешли.

Собственно, по юго-восточному, южному и юго-западному рубежам особых прений не возникло: это, по сути, фронтир, защищать который и организационно сложно, и финансово накладно. Знатно пободались по линии разграничения на севере, которую рязанцы хотели видеть проходящей по Моше до места её впадения в Ранову. Да вот только при этом получалось, что наша будущая ГЭС окажется на их землях, чего мы не могли допустить. В конце концов, пришли к компромиссному решению: в районе электростанции граница проходит на четыре версты севернее её, а потом-таки выходит к этой реке. Ну, и район Скопина с нужными нам запасами полезных ископаемых остался за нами.

За это пришлось поступиться территориями на западе, обеспечив рязанцам коридор для связи с правобережными владениями на Дону. В этот коридор попала и вотчина князей Пронских, городок Кир-Михайлов, ставший пограничным с нами. Зато весь левый берег Дона от него до устья реки Воронеж остался за нами. Территориальные пространства огромные, но людей на них живёт мизерное количество в сравнении с «коренными» землями Рязанщины. И ни одной столицы удельных княжеств. Собственно, потому, как мне кажется, Юрий Игоревич и согласился нам их отдать, когда увидел это всё на карте, распечатанной нами (ещё один повод для того, чтобы у него глаза на лоб вылезли).

Переговоры длились долго, целых десять дней, поскольку не всё это время обе делегации сидели за столом и «лясы точили». И несколько «обедов» пришлось устраивать, а, как известно со слов классика, «неспешно ели предки наши. По кругу шла большая чаша…», и «показательные выступления» бойцов «дружины», и «банно-оздоровительные мероприятия» после тех самых «обедов», чтобы изгнать из организмов последствия возлияний. Поэтому я и приезжал в Ряжск за это время лишь единожды, на окончательное утверждение территориального вопроса. А второй раз — на подписание «итогового документа», который пришлось отложить на два дня, чтобы на него мог прибыть «Великий Князь» Алексей Васильевич.

Поскольку все вопросы согласовали, Денисенко с моей подачи предложил доставить в Ряжск на эту процедуру и Ингваря Игоревича. На автожире. Но Юрий Игоревич неохотно сознался, что хворает его старший брат. Правдоподобно, если учитывать, что через год в Рязани сменится правитель.

30

Денисенко

У президента это был первый визит «через дыру», поэтому он присматривался ко всему с особым интересом. Хоть я и уверен, что Максим Андреевич регулярно докладывает ему о наших успехах. Но не зря же существует пословица: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать. Пусть и бегло увидеть, поскольку явился он к нам не для «экскурсии», а чтобы подписать договор о взаимном признании границ и «вечном мире» (как же любили эту формулировку в давние времена!) с нашими соседями, рязанцами.

Произвести на них впечатление он, конечно, сумел. Во все времена встречают по одёжке, так что и Деев, и Алексей Васильевич были в парадно-выходной полковничьей форме, при наградах, а Чичерин — ещё и с цепью президентских регалий. Скорее всего, копией, поскольку оригинал, насколько я знаю, между инаугурациями и событиями, оговоренные государственным протоколом, хранится в Кремле. В общем, красиво: мундиры цвета морской волны, сверкающие «золотом» погоны, петлицы, аксельбанты, пуговицы, ремни, кокарды и витые шнуры на фуражках. И в дополнение — та самая золотая с серебром и рубиновой эмалью цепь на груди. Так что все эти кафтаны и плащи поверх кольчуг, обшитые сафьяном ножны мечей и украшенные серебряной чеканкой накладки на ножнах кинжалов выглядели несколько