Моя чужая новая жизнь - Anestezya

— И как вы себе это представляете? — я только успокоилась, наивно считая, что Катька без рации никуда не сунется, а значит, и мне ничего больше не грозит.

— Я достал новую рацию.

— А от меня вам что нужно?

Может, я и зря так на него, но настроение, понятное дело, после общения со Шварцем у меня было далеко не радужное. Внезапно меня посетила догадка.

— Вы что хотите, чтобы я спрятала её в нашей квартире?

— Не совсем так…

— Даже не думайте, — перебила я. — Везите эту хрень в лес, так и быть передам Кате где искать.

— В лес нельзя, — покачал головой Вайс. — На окраине города полно разрушенных домов. Спрячем рацию там, к тому же так будет сложнее распознать откуда идёт сигнал.

— Спрячем?! Нет уж, это без меня.

— Эрин, мне сейчас опасно выходить на связь с радисткой и тем парнем. Вы поможете спрятать рацию и сообщите девушке, где она.

Ишь ты, какой шустрый. Распоряжаешься, как будто я твоя подчинённая.

— А если нет? Снова будете шантажировать?

— Знаете, вы так и не ответили, кто вы и что делаете в штабе вермахта. Я могу только догадываться. — Не знаю, что вы там вообразили, но это неправда.

— Я вижу ваши глаза, когда выстраивают в шеренгу жителей деревни или когда Шварц описывает в деталях очередной допрос. Русская или нет, но вы не одобряете то, что происходит вокруг.

— Может и так, но предавать никого я не буду.

— Предавать? — усмехнулся он. — Если я прав, то вы уже стали предательницей, избрав лёгкий путь, чтобы избежать участи быть угнанной или расстрелянной.

От неожиданности я замерла, прекратив вырываться. Вайс несильно сжал мою руку, потянув к себе и глядя в глаза, сказал:

— Но у вас есть шанс исправить своё предательство. Хотя бы немного.

Глава 66 Нас с тобой на своих и чужих эта жизнь на войне разделила.

Я почувствовала, как будто меня кто-то ударил под дых. Этот недоштирлиц определённо умел распинать мою давно уснувшую совесть, но даже этого мало, чтобы я, очертя голову, бросилась сражаться с немчурой. Видит бог, я пыталась хотя бы немного помогать нашим, но надо же знать меру. Никому ещё не удавалось усидеть на двух стульях. Одно дело вмешаться и спасти от расстрела женщину или ребёнка, другое — помогать партизанам. Ведь это чревато какой-нибудь задницей. Да, это звучит эгоистично, но моя единственная задача — сделать всё, чтобы мы с Фридхельмом выжили.

— Эрин? — требовательно спросил Вайс.

— Как вы верно сказали, я не герой, — пробормотала я. — Да и что я могу сделать?

— Каждое переданное радисткой сообщение — это несколько спасённых жизней красноармейцев.

— Которые не сегодня — завтра застрелят меня или Фридхельма? — хмыкнула я. — Так с чего я должна им в этом помогать?

— Эрин, наша задача — всего лишь узнать план дальнейшего наступления.

Я собиралась ответить, что по итогу получится тоже самое, но вовремя вспомнила, что есть такая штука как история. Из песни, как говорится, слова не выкинешь, чему суждено случиться того не миновать.

— На вас не будет чужой крови, вы всего лишь поможете передать важную информацию.

Я скептически усмехнулась.

— Вы сами верите в то, что говорите, Вайс?

Он чуть прищурился, затем разжал пальцы, отпуская меня.

— Хорошо, идите. Как думаете, Фридхельм окажется более сговорчивым, если я расскажу ему о ваших затруднениях?

Вот же ублюдок!

— Чёрт с вами, поехали, — прошипела я.

Отчасти я его понимала. Врага надо остановить любыми путями, не гнушаясь ничем.

— Вам лучше пригнуться, — посоветовал Вайс, открывая заднюю дверь машины. Сама знаю, не дура. Ехать, уткнувшись фейсом в сидение, было не очень-то удобно, и я не выдержала:

— Долго ещё?

— Не очень.

Дожились! Еду хрен пойми куда с каким-то стрёмным мужиком, да ещё при этом рискую лишиться головы. И что мне говорить, если Фридхельм вернётся домой, а меня там нет? Может, всё-таки рассказать, что я встряла по самую маковку? Самое смешное, что сливать Вайса я тоже не хотела. Всё же делает правое дело. Я просто хочу, чтобы они все оставили меня в покое, не втягивая в свои игры.

— Выходите.

Куда он меня завёз? Кажется, это какая-то бывшая фабрика или лесопилка.

— Вы бы не бросали машину на виду, — машинально отметила я. — Хотя тут и глушь, но мало ли.

— Вы уверены, что мы с вами не коллеги? — ухмыльнулся Вайс.

Чёрт, здесь же ноги переломать можно. Я охнула от боли, запнувшись о какую-то металлическую хреновину.

— Осторожнее, — он взял меня под локоть.

Высмотрев какой-то покосившийся стеллаж, Вайс поставил на полку чемодан.

— Что, вот так просто оставите рацию? — я осмотрелась в поисках более надёжного схрона.

Вайс покосился, но не стал отвечать на подъёб. Чего уж, идиотом он точно не был. Чемодан с рацией пристроил на какой-то стеллаж, да ещё живописно набросал под ним обломки мебели.

— Ну вот видите, не всё так страшно, как вы боялись.

— Я бы на вашем месте не была так оптимистична, — отпарировала я. — По-моему, здесь засечь радиосигнал ещё проще.

— Это временное убежище, — коротко бросил он.

Ох, темнишь ты, родной, но да ладно. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

— Между прочим, Ирма продолжает выспрашивать о вас, — напомнил Вайс.

— Вот я и думаю, на хрена я согласилась на ваш гнусный шантаж. Что мешает ей отправить в Берлин новое письмо?

— Я могу вам помочь с этим, — загадочно улыбнулся гауптман.

— Как? Придушите её в тёмном переулке?

Он покачал головой. Жаль, а было бы неплохо.

— А вот вы вполне можете подлить ей в чай или кофе это, — он протянул мне стеклянную ампулу.

— Гениально, — поморщилась я. — И чем мне это поможет? Если она помрёт от отравления, поднимется разбирательство. И, между прочим, первым делом обвинят девушку, которая ей прислуживает.

— Вряд ли. Смерть будет выглядеть естественной. Как если бы у неё было, скажем, слабое сердце.

Звучит заманчиво, но вполне возможно, что здесь есть какой-то подвох. Может, ему тоже выгодно убрать её и он хочет сделать