Фантастика 2025-149 - Сергей Хардин

море оперативной текучки. Держаться на плаву становилось всё труднее, даже со всеми моими советниками и Стратегической картой. Надо срочно придумать какую-то систему контроля, может, диаграмму Ганта замутить или ещё какой-нибудь инструмент менеджмента, чтобы отслеживать все чёртовы проекты.

Упусти я из виду такую важную хрень, как подготовка к зиме, и всё могло обернуться катастрофой. Спасибо мой торговый партнёр вовремя напомнил. Прямо как в старые недобрые девяностые: чуть зазевался — и ты уже на обочине жизни, и даже возможно ты на ней не сидишь, а похоронен.

Холодный, пронизывающий ветер бил в спину, пока я в одиночку трясся по Еловому тракту. Деревья, ещё недавно полыхавшие всеми оттенками красного и оранжевого, как пожар в осеннем лесу, теперь стремительно теряли свой багряно-золотой наряд, оголяя тёмные ветви навстречу стылому небу.

Признаться, я редко любовался окружающей природой во время поездок, обычно все мои мысли занимала Стратегическая карта. Я без конца анализировал цифры, графики, потоки данных, пытаясь выстроить оптимальную бизнес-модель для града Весёлого.

Но сейчас в этой звенящей тишине леса, нарушаемой лишь мерным поскрипыванием седла да фырканьем Улыбки, я вдруг позволил себе глубоко расслабленно вздохнуть. А может, и правда воспользоваться вынужденной зимней паузой, чтобы немного отвлечься от бесконечных отчётов и таблиц?

Посмотреть на мир Истока не через призму КПД и рентабельности, а просто… просто как на мир. Отдохнуть, перезагрузить мозги, а то так и до профессионального выгорания недалеко.

Пока я предавался философским размышлениям, Улыбка вдруг громко, почти панически заржал и резко встал на дыбы, чуть не скинув меня на мёрзлую землю. Копыта отчаянно забили по воздуху.

— Тихо! Тихо, дурень! — рявкнул я, изо всех сил цепляясь в поводья и пытаясь удержаться в седле. Когда конь наконец снова обрёл опору на все четыре, я понял причину его беспокойства.

Прямо на дороге, перегораживая путь, стояли человек пятнадцать. Все в чёрных балахонах с накинутыми на лица капюшонами, вооружены арбалетами и пиками.

Мрачные такие ребята, будто со съёмок фильма про средневековых инквизиторов.

Один из них, видимо, главный, выделялся из толпы. Он стоял чуть впереди, а на голове у него красовался какой-то шутовской колпак с четырьмя рожками, на каждом из которых болтались маленькие серебряные колокольчики. Ну вот, кажись, и напросился на встречу с Серебряными Шутами. Оперативненько они, нечего сказать.

— Ну здорово, орлы! — бросил я, слезая с коня и направляясь к ним. Старался, чтобы голос звучал как можно беззаботнее, хотя внутри всё напряглось, как струна.

Они молчали. Просто смотрели, крепко сжимая оружие в руках, которые предназначались явно не для того, чтобы бабочек ловить. Главарь, тот, что в шутовском колпаке, сделал полшага вперёд и кивком подозвал меня. Колокольчики на его головном уборе тихонько звякнули в морозном воздухе, издав какой-то… неприятный, тревожный звук.

— Ты просил о встрече, — сказал он. Голос глухой, как из-под маски, и совершенно лишённый эмоций. — Вот ты её и получил.

Я быстро, чисто автоматически окинул взглядом окрестности. Чёрт, да их тут больше! По бокам дороги, в тени деревьев маячили ещё фигуры. Как только произвёл Беглый подсчёт, у меня волосы на затылке зашевелились. Почти сорок рыл! Эти ребята из Серебряных Шутов явно не собирались играть в бирюльки. Ну да ладно, я сюда не драку устраивать приехал, а провернуть взаимовыгодную сделку. По крайней мере попытаться. Главное — не показать, что я, мягко говоря, слегка обескуражен их численным превосходством.

— Благодарю, что нашли время в своём плотном графике, чтобы встретиться со мной, — сказал я, медленно приближаясь к главарю.

Двигался я нарочито плавно, без резких движений, мало ли что. Несколько типов уже держали пальцы на спусковых крючках арбалетов, и мне совсем не улыбалось давать им повод для стрельбы. — Уверен, у Вас дел по горло.

Главарь, чьё лицо также скрывал капюшон, просто пялился на меня, не говоря ни слова. Для компании под названием «Шуты» они, надо признать, оказались на удивление неразговорчивы и совсем не расположены к шуткам. Прямо как налоговые инспекторы перед проверкой.

— Короче, — продолжил я, решив взять быка за рога, — у меня тут недавно произошёл небольшой инцидент с одним из ваших… сотрудников.

Никакой реакции ни от толпы, ни от главаря. Каменные лица, точнее, капюшоны.

Я продолжил, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, по-деловому: — Слушайте, я всё понимаю. Вы гильдия воров, и ваша работа заключается в экспроприации того, что вам не принадлежит. Я Избранник, который, как Вы, возможно, уже в курсе, сосредоточен на экономическом процветании своего града Весёлого. Так что без сомнения, Вы рассматриваете меня как довольно аппетитную цель. И я так прикидываю, что нам с Вами ещё не раз придётся пересекаться в будущем.

Опять тишина. Такая, знаете, густая и напряжённая, что хоть топор вешай. Холодок пробежал по спине от их упорного нежелания идти на контакт, несмотря на мой дружелюбный, почти что заискивающий тон. Я собрал всю свою волю в кулак и продолжил.

— Так вот, я думаю, в наших общих интересах было бы выработать некое… соглашение о сотрудничестве, ну или хотя бы о ненападении. Я, например, не против платить вашей гильдии определённую сумму, скажем так, за франшизу на безопасность, чтобы ваши люди обходили мой град Весёлый десятой дорогой. А вы, я уверен, предпочли бы получать золото просто так, за красивые глаза, чем каждый раз рисковать своими задницами. Чистый пассивный доход, джентльмены.

Главарь слегка наклонил голову, и я напрягся, пытаясь разглядеть хоть какое-то выражение под его капюшоном, но тщетно, тьма тьмущая.

— Ты знаешь, почему мы зовём себя Шутами? — наконец спросил он после мучительно долгой, просто невыносимой паузы. Голос его был ровным, но в нём чувствовалась какая-то затаённая угроза.

Я отрицательно покачал головой. Он хмыкнул, и этот звук мне совсем не понравился.

— А что тебе приходит на ум, когда ты слышишь слово «Шут»? Только честно.

— Ну… клоун, — пожал я плечами. — Придурок, если по-простому. Весельчак на побегушках.

— Именно, — кивнул он. Колокольчики снова тихо звякнули. — Шут считается профессией низкой, недостойной, работой для тех, кто не годится для чего-то большего. Кривляться и паясничать, рассказывать байки и анекдоты, и всё это в надежде заработать на кусок хлеба. Большинство людей находит это жалким, они считают шута идиотом, пустым местом, — он сделал паузу, обводя меня невидимым взглядом. — Но как обстоит дело с шутами при дворах, где живут люди власти, отдающие великие приказы, влияющие