Черное золото - Алим Онербекович Тыналин

— Скоро придут остальные, — тихо произнесла она, но не сделала попытки отстраниться.

— Знаю, — я бережно коснулся ее щеки. — Но мы еще вернемся к этому разговору.

— Обязательно, — улыбнулась она, и в этой улыбке читалось обещание.

Когда мы наконец расцепили руки, в палатку уже входили первые участники совещания. Зорина преобразилась мгновенно. Снова стала доктором Зориной, собранной и деловой. Но что-то изменилось необратимо, словно между нами протянулась невидимая, но прочная нить.

Рихтер, заметив мое приподнятое настроение, удивленно приподнял брови, но промолчал.

Через несколько минут палатка заполнилась людьми. Пришли Кудряшов с потрепанным планшетом геологических карт, Валиулин в промасленной телогрейке, Островский с неизменным блокнотом, заполненным узорами и формулами, Глушков с папкой отчетов. Последним появился Лапин, заведующий снабжением, с толстой амбарной книгой под мышкой.

— Товарищи, — начал я, когда все расселись вокруг карты промысла, расстеленной на столе. — Мы частично решили проблему с пластовым давлением, получили подтверждение масштабов месторождения. Теперь пора заняться инфраструктурой. Без нее все наши достижения обесценятся.

Лица собравшихся стали серьезными. Каждый понимал: впереди новый этап борьбы, не менее сложный, чем предыдущий.

— У нас нет постоянного жилья, нет надежных путей доставки нефти, не хватает хранилищ, — продолжил я, обводя взглядом присутствующих. — Пора превращать временный лагерь в настоящий промышленный комплекс. И у меня есть план.

Я развернул чертежи, подготовленные за бессонную ночь. На них контурами обозначались будущие сооружения — поселок, нефтепровод, узкоколейка, нефтехранилища.

— Это… амбициозно, — нарушил молчание Кудряшов, разглядывая схемы.

— Именно, — кивнул я. — И потому требует слаженной работы всех подразделений. Предлагаю обсудить каждое направление по отдельности и распределить ответственность.

Зорина, сидевшая напротив, поймала мой взгляд и едва заметно кивнула. В ее глазах читалась поддержка и нечто большее. Понимание, что мы строим не просто промысел, а новую жизнь.

Началось обсуждение, которому предстояло определить будущее нашего маленького нефтяного островка в море таежных болот.

Глава 19

Амбиции

Первые отблески рассвета окрасили восточный край неба в нежно-розовый цвет, когда я расстилал схемы на большом столе в штабной палатке. Угли в буржуйке едва теплились, и морозный воздух уже просачивался сквозь брезентовые стены. Я подбросил несколько поленьев и, разжигая огонь, погрузился в размышления.

Месторождение оказалось даже богаче, чем я предполагал. Высокое пластовое давление наконец удалось взять под контроль. Теперь предстояло решить следующую, не менее сложную задачу. Создать инфраструктуру, способную обеспечить полноценную разработку нефтяных пластов.

Через час-другой палатка наполнится людьми, начнется очередное обсуждение, споры. А пока я наслаждался редкими минутами тишины, перебирая в уме детали предстоящего разговора.

После недавнего совещания и теплого прощания с Марией у меня словно открылось второе дыхание. Чувствовалась энергия, готовность горы свернуть. И дело было не только в личной симпатии. Появилось ощущение фундамента, того, ради чего стоит бороться не только за успех промысла, но и за что-то большее.

Полог палатки откинулся, впуская клубы морозного пара вместе с коренастой фигурой Рихтера. Старый инженер, как всегда, явился раньше всех.

— Доброго утра, Леонид Иванович, — поприветствовал он, стряхивая иней с бороды. — Замерзла чернильница в моем вагончике. Пришлось отогревать на печке.

— Садитесь ближе к огню, Александр Карлович, — указал я на место рядом с буржуйкой. — Чаю?

— Не откажусь.

Я разлил по кружкам крепко заваренный чай из закопченного чайника, стоявшего на краю печки. Рихтер, сняв потертые перчатки, с наслаждением обхватил кружку замерзшими пальцами.

— Как ваши барометры? — спросил я, зная о его увлечении метеорологией.

— Падают, — инженер нахмурился. — К вечеру снова задует. Хорошо бы успеть с совещанием до непогоды.

Один за другим начали подтягиваться остальные. Лапин принес амбарную книгу с учетом материалов и продовольствия. Кудряшов притащил планшет с уточненными геологическими разрезами. Глушков положил на стол сводки по охране и безопасности.

Островский, как всегда, позвякивая, явился с пробирками и колбами, неизменными спутниками химика. Валиулин, только что с буровой, еще не успел стряхнуть с телогрейки буровой раствор. Последней зашла Зорина, неся папку с медицинскими отчетами.

Наши глаза на мгновение встретились, и в уголках ее губ мелькнула легкая улыбка, едва заметная для остальных, но такая красноречивая для меня.

— Товарищи! — я дождался, когда все расположатся вокруг стола. — Благодаря вашим усилиям мы смогли доказать наличие крупного месторождения, справились с аномально высоким пластовым давлением и получили поддержку центра. Теперь перед нами стоит не менее важная задача, построить инфраструктуру, которая позволит эффективно разрабатывать открытые нами запасы.

Я развернул карту района, на которой уже нанес предварительные схемы будущих сооружений.

— В настоящий момент у нас нет полноценного жилья, отсутствуют транспортные пути для вывоза нефти, не хватает хранилищ, — продолжил я, обводя указкой соответствующие участки карты. — Мы живем во временных палатках и бараках, нефть накапливается в примитивных земляных амбарах, а транспортировка осуществляется гужевым способом, что совершенно неприемлемо при промышленных масштабах добычи.

Лица собравшихся оставались серьезными. Каждый понимал масштаб предстоящих работ.

— Предлагаю рассмотреть план комплексного развития инфраструктуры, — я разложил на столе подготовленные чертежи. — Начнем с транспортировки нефти.

На первом чертеже виднелась схема будущего нефтепровода.

— Нам необходим трубопровод до железнодорожной станции в Бугульме. Расстояние около тридцати километров. Учитывая сложный рельеф и заболоченность отдельных участков, предлагаю разбить строительство на три этапа.

Я указал на карте ключевые точки маршрута:

— Первый участок — от основного промысла до возвышенности на Кичуйском хребте. Здесь строим промежуточный пункт перекачки с резервуарами. Второй участок — до реки Зай, где придется делать специальный переход. Третий — до самой Бугульмы.

Рихтер внимательно разглядывал схему:

— Проблема в материале труб, Леонид Иванович. Наша высокосернистая нефть разъест обычную сталь за пару месяцев.

— Верно, — кивнул я. — Поэтому предлагаю использовать специальное покрытие внутренней поверхности труб, над которым уже работает Гавриил Лукич.

Островский оживился:

— Да, я проводил эксперименты с силикатными составами. Предварительные результаты обнадеживают. Покрытие толщиной всего в два миллиметра продержалось в агрессивной среде больше месяца без видимых повреждений.

— А как быть с замерзанием нефти в трубах? — поинтересовался Валиулин. — При наших морозах она превратится в битум.

— Предлагаю комбинированный подход, — ответил я, разворачивая следующий чертеж. — На открытых участках трубы укладываем в специальные короба с теплоизоляцией и прокладываем рядом паропровод для обогрева в сильные морозы. В низинах, где возможно, заглубляем трубы ниже линии промерзания грунта.

— Амбициозно, — произнес Кудряшов, поправляя очки. — Но материалоемко.

— Согласен, — кивнул я. — Поэтому предлагаю начать с узкоколейной железной дороги. Это позволит нам оперативно доставлять необходимые для строительства трубопровода материалы.

Я указал на свободное место на карте:

— Здесь разместим базу стройматериалов. На первом этапе вывоз нефти будем осуществлять