Безумный барон - Виктор Гросов

— Отлично, — я повернулся к Тимохе. — Мой юный «начальник разведки», на тебя — самая ответственная задача. Твоя «паутина» должна заработать на полную катушку. Мне нужна любая информация. Слухи, сплетни, показания свидетелей, подкупленные слуги, перехваченные письма — все, что угодно. Кто был в замке Шуйских в ночь убийства? Кто мог иметь доступ к покоям барона? Кто эти «таинственные советники», которые так умело разжигают гнев наследников? Ищи нестыковки, зацепки, правду.

Тимоха посмотрел на меня своими хитрыми глазками и дернул подбородком.

— Будет сделано, барон!

— А я, — закончил я, — пожалуй, тоже не буду сидеть сложа руки. Мне кажется, пришло время для небольшой… «командировки». Инкогнито, конечно. Чтобы, так сказать, «поближе познакомиться с обстановкой». И, может быть, задать пару вопросов тем, до кого не дотянутся руки моих «официальных» следователей. Ну и вы со мной, одному будет скучно.

Я видел, как на их лицах отразилось беспокойство. Ну да, лезть в пасть льву — этого точно никто не ожидает. Безумный барон Рокотов оправдывает свое прозвище. Но этим и подкупает эта идея.

— Ваше благородие, это слишком опасно! — воскликнул Борисыч. — Если вас узнают…

— Не узнают, — усмехнулся я. — У меня есть кое-какие идеи на этот счет. К тому же, иногда, чтобы поймать лису, нужно самому залезть в ее нору.

Ратмир хмыкнул «шутке».

Я не стал вдаваться в подробности своего плана. Им пока не нужно было знать всего. Главное — они поняли, что я буду бороться. до конца.

— Итак, господа, — я обвел их всех взглядом. — Времени у нас очень мало. Так что — за работу! Мобилизуйте все ресурсы. Используйте все свои таланты. И помните: от того, насколько хорошо мы сейчас сработаем, зависит судьба всего Рода Рокотовых. Чувствую, что мы ввязались в игру, где все не так просто как кажется на самом деле.

Они молча кивнули.

Ну что ж, «Хозяева». Вы хотели войны? Вы ее получите.

Моя маленькая, операция по обелению Рода Рокотовых начала свою работу. Времени было в обрез.

Тимоха развернул бурную деятельность. Его «агенты» — такие же шустрые и незаметные мальчишки, как он сам, да еще пара-тройка бывших бродяг, которых он умудрился «завербовать» за пару медяков и обещание теплой похлебки, — разлетелись по всей округе, как воробьи. Они сновали по немногочисленным рынкам, ошивались в тавернах, прислушивались к разговорам, подкупали (в основном таких же мальчишек при кухне) слуг в замке Шуйских, тех, кто имел хоть какой-то доступ к «телу». Информация поступала ко мне рекой. Правда, река эта была мутной, полной всякого мусора — слухов, сплетен, домыслов, откровенной лжи. Но даже в этой куче навоза иногда попадались жемчужные зерна. Нужно было только уметь их разглядеть.

Мы с Тимохой (а иногда к нам присоединялся и Ратмир, который, как оказалось, тоже обладал неплохим аналитическим умом и умением «читать между строк») часами сидели над этими «донесениями», пытаясь отделить зерна от плевел. Сопоставляли факты, искали нестыковки, выстраивали версии.

К счастью войско Шуйских только начинало собираться и у нас еще было несколько дней для подготовки к вылазке в стан бывшего союзника. Хотя чего там собираться, если войск у нас нет, а наемники — сплошь из Шуйских (может они думали, что и воины Ратмира предатели?).

Проникнуть в самое сердце владений Шуйских под личиной бродячих артистов — это был единственный план, который сочетал в себе дерзость, отчаяние и холодный расчет.

Вечер перед нашим «турне» был тихим. Почти все приготовления были закончены. Я стоял один в своем кабинете, тусклый свет свечи выхватывал из полумрака карту на столе и лежащий на ней меч. Искра мягко пульсировала, наполняя комнату ровным серебристым светом. Слишком ровным. Слишком заметным.

— Ты — проблема, дружище, — пробормотал я вслух, проводя пальцем по холодному лезвию.

«Проблема?» — отозвался в моей голове тихий, бесстрастный вопрос меча.

— Да, проблема. Ты… слишком громкий. Ты сияешь, как маяк в бурю. Любой маг за версту почует твою энергию. А я собираюсь изображать нищего артиста, а не ходячий артефакт. Мне нужно быть тенью, а не светлячком.

Я поднял Искру. Он был тяжелым, живым. Расставаться с ним, даже на время, было все равно что идти в бой без рук. Но логика была неумолима.

— Так что ты останешься здесь. В замке. Под охраной Борисыча.

В ответ я ощутил волну недоумения, чистого, детского непонимания.

«Остаться? Здесь? Ошибка какая-то».

— Никакой ошибки, — вздохнул я. — Это здравый смысл. Ты — мое главное оружие и главная слабость. Тебя слишком легко заметить.

И тут произошло нечто неожиданное. Серебристое сияние, исходившее от меча, дрогнуло, потускнело и полностью исчезло. Пульсация прекратилась. Передо мной лежал обычный, прекрасно сделанный, кусок металла. Холодный и безжизненный. Даже его ментальное присутствие в моей голове стало тише, как отдаленное эхо.

Я опешил.

— Ты… что ты сделал?

«Активирован режим „Энергетической маскировки“. Эмиссия силы… снижена до фонового уровня. Обнаружение… затруднено. Ошибка устранена».

Я несколько секунд молча смотрел на меч. Потом меня пробрал смех. Тихий, нервный, злой.

— Так, значит, можно было⁈ — я потряс головой, не веря своим ушам, вернее, мыслям. — Ты мог все это время не фонить на всю округу, как новогодняя елка, а скромно лежать в ножнах⁈ Ты же чуть выдал нас с потрохами всем, кому не лень! Графу Вяземскому, всем этим баронам-соседям!

В ответ я ощутил лишь спокойное, логичное…

«Не было же… жалоб».

Я сел на стул и потер лицо руками. Этот разумный артефакт меня когда-нибудь доконает. Он был как джинн из бутылки, который исполняет желания буквально, не утруждая себя догадками. Не просил — не сделал. Все просто.

— Ладно, проехали, — пробормотал я. — Хорошо, что я узнал об этом сейчас, а не когда нас будут привязывать к столбу для сожжения. Значит, идешь со мной. Но в режиме «тихого пассажира». Понял?

«Концепция принята. Режим „маскировки“ активирован».

Я усмехнулся. Этот меч определенно был самым странным и самым полезным союзником, который у меня когда-либо был. И я был чертовски рад, что он отправляется в это безумное путешествие со мной.

Окончательная подготовка проходила в одном из пыльных, заброшенных подвалов замка, при свете одного-единственного факела. Суровое лицо Ратмира, испещренное шрамами, не вязалось с ролью ярмарочного силача. Он натягивал на себя грубую рубаху, что-то тихо приговаривая. Этот человек привык встречать врага лицом к