Маньякой 2 - Константин Владимирович Ежов

А потом – потом всё стало… почти смешно.

В новостях. Утром. Сам видел репортаж. Короткий, лаконичный. "Известный венчурный инвестор и продюсер Милтон Р. трагически погиб в результате неудачного телепорта. По предварительным данным, при попытке нестабильного пространственного перемещения его тело было разделено – верхняя часть оказалась не в целевой точке. Вероятная причина – нарушение нейронавигационной схемы и ошибочная запись топологии ткани…"

Моя любимая часть? Журналисты всерьёз предположили, что он "забыл свою голову". И ещё более смешно то, что он как раз реально её и забыл, пытаясь убежать от Мику. Она даже и не убивала его сама, если говорить про её руки, а не задумку, и реально, лишь осмотрела и убедилась, что, то что нужно пригодно к использованию.

Да, такое вот с ним действительно могло случиться. Учитывая его дар. Учитывая его манеру смещаться в пространстве – не целиком, а по координатам, по частям. Вот только он не забыл. Это я его – вычеркнул.

Мику – умница. Голову унесли в морг, мозг скормили рыбе. Рыбы, надеюсь, остались довольны. А в морге, подозреваю, уже третий час курят в окно, гадая, кто и зачем провёл чистейшую нейрохирургическую операцию над мёртвым телом с параллельным извлечением лимбической дуги. Знаю, у них фантазии богатые. Пусть попотеют теперь.

И вот что думаю. Телепортация – она мне не особо и нужна. Правда. Когда есть деньги, связи, несколько человек в моём личном чёрном списке и такие вот Мику с Лайей – зачем прыгать самому? Проще заплатить. Переместиться с комфортом. Без перегрузки, без риска расчленения, без чёртовой необходимости воссоздавать свои молекулы с памяти. Куда приятнее – подняться в небо на таком аэролимузине и в полусне допить кофе, пока под тобой проносятся континенты.

Тем более что настоящие телепортёры быстро выдыхаются. Усталая, измученная мышца мозга. Три-четыре длинных для них прыжка, и всё – отбой, кровотечение из носа, внутренние ожоги, иногда – отключка. Серийные телепорты – это не фунт изюма. Это сложная инженерная задача. А у меня есть куда более интересные задачи.

Кстати, вы когда-нибудь задумывались, что произойдёт, если стоящий посреди улицы телепортёр решит переместиться… скажем, на крышу автомобиля, мчащегося на него?

Скорость машины – сто двадцать. Сила удара – тонна с лишним. Он смещается. Прыг. Всё прошло идеально.

Вот только куда именно он сместился?

Потому что, видите ли, в этой реальности нет "статичных" точек. Нет "абсолютного" пространства. Всё движется. И если ты решил переместиться на "точку X", то будь добр учитывать и её скорость, и вектор, и даже поверхность, которая к этому моменту может быть уже… под другим углом.

Так вот. Переместился он. И оказался в пространстве, где уже находится капот машины. Или воздух в сантиметре от него. Или тот самый дорожный знак, который вылез из-за поворота раньше, чем ожидалось.

И вот тогда – вы уже не сверх. Вы уже не тело. Вы – ошибка навигации. И всё, что остаётся после – красное пятно, зловещий пост в хронике и внезапная вставка в мой рабочий день.

Так что да. Телепортироваться самому? Спасибо, обойдусь.

Только вот это всё в теории. Именно потому дар сверха – это всегда комплекс. И телепортер не исключение. Так что в реальности от прыгнет на крышу авто и даже не свалится с неё, несмотря на то что до этого не двигался. В этот миг инерция для него не будет существовать. Вот такая вот коварная дама, эта инерция. Это, кстати, и был ответ, зачем мне понадобилась телепортаиця….

И вот на этом моменте аэролимузин начал снижаться. Слева проплывали башни, справа – зеркала правительственных зданий. Вашингтон. Место, где улыбаются только те, кто уже продал душу. Или ещё не понял, что её продал.

Глянул на Лайю. Она открыла один глаз, не меняя положения, и зевнула.

- О чём размышлял? – спросила, не поднимаясь.

- О природе пространства, – сказал протяжно. – И человеческой сути.

- И к какому выводу пришёл?

- Что легче убить одного телепортёра, чем объяснить ему правила дорожного движения.

Она усмехнулась.

- Надеюсь, у тебя хватит мудрости не говорить об этом вслух на встрече.

- Обязательно об этом подумаю, – пожал плечами.

А потом снова посмотрел в окно.

Вашингтон. Город, где даже воздух пахнет старой бумагой, потом лоббистов и лицемерием.

Пожалуй, будет весело.

***

Вашингтон встретил меня тихо. Без парада. Без фанфар. Только лёгким утренним ветром, влажным от стриженных газонов и скрытого полива. Вокруг – деревья, старые, хорошо ухоженные, те самые, чья кора помнит больше, чем многие сенаторы. Воздух – чистый, со вкусом кофе, ментолов, политического вранья и идеального травяного удобрения.

Мы шли через парк. Прогулка – как обряд, как проверка, как прелюдия к чему-то большему. Впереди – сопровождающий. Высокий, костлявый, в сером костюме, как будто только что вышел из презентации нового продукта "без вкуса, но надёжный". Волосы уложены, туфли начищены, осанка прямая. За ним — я. И только я.

Лайя осталась у входа. Склонила голову набок, бросила короткое "Будь осторожен", и больше ничего. Ни поцелуев, ни кивков, ни на всякий случай заряженного диска в карман. Только взгляд. Знаешь, что-то вроде – "не умирай, если не планировал".

С ней всё сложно. Её "осторожность" – это как предупреждение от асфальтоукладчика. Если кто-то решит меня устранить – она, конечно, спасёт. Или отомстит. Или посмотрит, как сам выкарабкаюсь. Настоящее доверие – это когда тебе дают шанс справиться самому.

А пока просто шёл. Каменная плитка под ногами отдавала утренним холодом. Парк был пуст, но не безжизнен. Белки на деревьях, воронья ссора в кустах, редкие звуки шагов где-то вдалеке. Всё, как надо.

- Простите, но на встречу вы идёте один, – сказал сопровождающий в первый и, кажется, последний раз.

Согласно кивнул. Слов не потребовалось. Да и не хотел сам говорить. Хотел подумать. Поразмышлять. О себе, о Мику, о Милтоне и его голове, которую держал в руках меньше суток назад. И вот теперь иду навстречу новым участникам драмы. Возможно, более тонким. Возможно – более опасным.

Меня что-то изменило.

Это не телекинез, не двуединая скорость-сила. Не регенерация. Даже не то проклятое ощущение, когда ты знаешь, как устроена материя – и можешь слегка её починить.