Тайны Оленьего парка - Елена Андреевна Тюрина

[3] Граф Михаил Петрович Бестужев-Рюмин (7 [17] сентября 1688, Москва — 26 февраля [8 марта] 1760, Париж) — видный русский дипломат из рода Бестужевых, «известный волокита и лев своего времени». В 1756 году он был назначен чрезвычайным послом во Францию.

[4] Пётр I одно время планировал выдать дочь Елизавету за французского дофина. Переговоры о браке начались, когда будущему королю было 8, а Елизавете 9 лет. Но планам этим так и не суждено было воплотиться в жизнь. Французы выбрали другую невесту. Историки считают одной из версий этого то, что они боялись влияния России на свою политику.

Глава XVIII Бал в честь посла

Комната была погружена в предвечерний полумрак. За исключением большого письменного стола с массивными резными ножками в виде львиных лап. Катя сидела около него и глядела на свечу. Как когда-то в апартаментах маркизы, когда только попала сюда, в этот мир. Но тогда она любовалась красотой подсвечника и пляской маленького огонька. Сейчас же она смотрела на него, точно загипнотизированная, боясь отвести глаза. Чтобы не встретиться с другим взглядом – цепким, суровым, проницательным. Взглядом немолодого знатного вельможи, сидевшего напротив неё. Ей казалось, что этот огонёк свечи – она сама. Такая же живая и горячая, так же борется за жизнь, и точно так же кто угодно может эту жизнь в любой момент оборвать.

- Сделаете то, что я сказал. Вы поняли меня? – произнёс мужчина на чистейшем русском. – В конце концов, это в ваших интересах.

Катя молчала, всё также неотрывно глядя на огонь. Потом перевела взгляд в пустоту комнаты, где в полутьме тонули книжные стеллажи. А ведь совсем недавно всё было иначе…

Чуть больше суток прошло с того момента, как Катерина стояла в толпе чванливых придворных и тщетно пыталась рассмотреть хоть что-нибудь между голов, украшенных вычурными причёсками. Маркиза Помпадур, картинно застывшая возле короля... Когда представляя, её назвали герцогиней, Катя удивилась. Но в следующий момент забыла об этом, потому что крепкая мужская рука вдруг схватила её под грудью, и кто-то резким движением притянул девушку к себе. Спиной она наткнулась на торс, облачённый в бархатный костюм. Граф де Флёри, а это был он собственной персоной, склонился и прошептал, касаясь губами её волос:

- О, моя дорогая, и вы здесь. Напомните-ка ваш титул, мадемуазель ммм...

Катя смутилась и попыталась оторвать его ладонь от своей талии. Но он лишь поймал её пальцы и ловко переплёл со своими, ещё плотнее прижав Катрин к себе.

- Почему маркизу назвали герцогиней? - спросила тогда Катя шёпотом.

Над её ухом раздался приглушённый смешок. Горячее дыхание мужчины вызывало на шее, обнажённой высокой причёской, рябь мурашек, убегающую под платье.

- Она уже четыре года как герцогиня, но из скромности желает по-прежнему называться маркизой. Благороднейшая женщина. Как такую не зауважать?

Было не понятно, являются его слова про скромность иронией, или юноша говорит серьёзно.

- Ты что, не замечала герцогскую диадему на её карете и красные ливреи слуг? – спросил граф, и пристыженная Катя в очередной раз почувствовала себя невеждой.

Она действительно совершенно не разбиралась во всех нюансах геральдики и понятия не имела, как отличить герцогский герб от графского, например.

- Скучнейшее мероприятие, - после недолгого молчания констатировал Арман. – Хотя тебе, наверное, нравится. Ты же, кроме этого вашего пансиона для элитных шлю… невест, ничего и не видишь. Недавно один мой знакомый подобрал своему наследнику деву благородных кровей. Как раз из ваших. Человек старых правил, что с него взять? Главное, чтоб она теперь не отравила тестя.

Арман и не думал отпускать Катю. Она так и стояла, по сути, в его объятиях.

- Гляди-ка. Мадам де Бабелон опять послала мне лукавый взгляд, - заметил юноша.

Действительно, какая-то стоявшая чуть поодаль зеленоглазая шатенка с интересом поглядывала на них через плечо и поправляла свои каштановые локоны точёной ручкой, на одном из пальчиков которой сверкало обручальное кольцо.

- Может, уединимся где-нибудь? Я знаю одно уютное местечко… - жарко зашептал граф у Катерины над ухом, дразня бедняжку Бабелон.

- Вы же сами говорили, что если бы знали, чья я невеста, то не стали бы домогаться, - напомнила Катя, перебив его.

- Так я хотел просто обсудить план помощи месье Флоретту. А вы что подумали, милая моя? Ублажать вас я не стану, даже не рассчитывайте!

Вот же болтун!

- Тем более что этим вы бы очень обидели свою невесту. Хотя вам и не привыкать её обижать, - заметила девушка.

- Наиковарнейшая ложь, – проворчал Флёри.

Катя решила больше не обращать на него внимания и устремила взгляд на российскую делегацию. Арман же, задетый за живое, наконец, отпустил её и отстранился. Теперь девушка снова смогла полностью погрузиться в свои ощущения. Она понемногу привыкала к корсету и необходимости носить сложные причёски. В честь сегодняшнего мероприятия маркиза выбрала для неё просто роскошное, по мнению Кати, парчовое платье. Девушка первое время двигалась очень аккуратно, боясь его испортить. Кажется, ещё вчера она была простой горничной, а сегодня наравне с представителями аристократических французских фамилий присутствует на королевском приёме в честь российского посла! И Людовик ей теперь виделся совсем иным. Не отвратительным развратником, а важным правителем великой страны. Это был статный брюнет с гордой осанкой, строгим рисунком губ, волевым подбородком, непроницаемым взглядом карих глаз. Катя мысленно признала, что он красив. И маркиза под стать ему. Удивительно. Помпадур так уверенно и естественно держалась рядом с королём, будто это она была королевой Франции. Обычно покладистая мягкая кошечка, сейчас это была надменная властительница с почти арийской безупречной красотой. Словно волчица, готовая в случае необходимости горло перегрызть за своего волка.

Придворный церемониал здесь соблюдался строго. Мероприятие являло собой не только изысканное зрелище, но и было прекрасно организовано. Катя неожиданно вознеслась на ранее недосягаемую высоту и ощущала себя действующим лицом какого-то масштабного костюмированного представления. Пусть она лишь участник массовки, но даже это приводило девушку в восторг. Тем более что на королевском приёме имели право присутствовать лишь принцы и принцессы крови, герцоги и герцогини, пэры Франции, придворные дамы и кавалеры. Они стояли по двум сторонам огромного парадного зала. Кавалеры размещались за дамами. Сидеть никому не полагалось. Только король восседал на троне в окружении принцев и принцесс.