Звездная абитура - Юнта Вереск

Началось долгое выяснение «кто сказал мяу»… Имя, имя! Лян Лия. Вот это поворот. Девица, жившая с нами в одном кубрике, которая наехала на нас с Алей из-за того, что на пути в Академию мы подобрали Малаба.

— Она нарушила правила во время игры и отчислена.

— Так. Объявляется перерыв на пятнадцать минут. Просьба не расходиться.

Учителя встали и вышли из малого зала. А на нашем пути встали стажеры:

— Посидите, отдохните, сказано же, никого не выпускать…

Пятнадцать минут прошло. Двадцать. Полчаса. Учителя не возвращались. Один из стажеров ушел, потом вернулся:

— Они там с этой Лией разбираются… просят еще подождать.

Когда прошло больше часа, в зал вошла одна из преподавательниц, и указала на Дергунчика:

— Ты пойдешь со мной. Остальные могут быть свободны.

* * *

Тайкун льече отбыл на Луну в шестнадцать часов. Участники драки, собирающиеся на Землю, едва успели улететь в порт.

Нас, отправляющихся на орбитальную станцию, доставят после восемнадцати часов.

Лука Нова увивался вокруг меня, не отпуская ни на шаг: «чтобы еще во что-нибудь не вляпалась». Но меня удивило то, что и Алька не осталась одна: Фил опекал ее, словно она была сломанным цветком — подавал руку, поддерживал под локоток, заглядывал в глаза…

Малаб ушел, сказав, что ему надо собраться. Мы с Алей старались держаться рядом, а парни увивались вокруг нас. Прогулялись до оранжереи, заглянули в столовую и наелись мороженого. Я видела, как нервно реагирует Алька на разговоры про потасовку, и старалась не упоминать о «разборе полетов».

Автоматически следовала за друзьями, кивала, что-то отвечала. Обнаружив, что коммы включились, сообщила отцу и Мурату, что прошла предварительный отбор и отправляюсь на следующий этап испытаний, который пройдет на орбитальной станции. Но все это как-то мимоходом, без души и особого энтузиазма. Сама же никак не могла избавиться от горьких мыслей: почему меня так возненавидели? Я никому, никому не делала ничего плохого. Даже Дергунчику. За что меня так? За что?

Ответ на этот вопрос я получила очень нескоро, отчасти осенью, а некоторые детали узнала еще позже.

Лян Лия была удивительно способной к информатике девушкой. Но мечтала стать пилотом. Это ее и подвело.

Еще на третьем школьном цикле она сумела полностью подчинить себе лискина, замкнуть его на себя и «заткнуть» ему рот. То есть лискин не передавал в общую систему никаких сведений о ее неблаговидных поступках. Как ей удалось перепрограммировать «машинку», будут разбираться на Земле и, скорее всего, мы об этом никогда не узнаем.

Решив во чтобы то ни стало поступить в Космическую академию, девушка начала готовиться к избранной ею профессии. Она очень, очень хотела стать пилотом космического корабля.

Незадолго до начала тестов, Лян Лия попросила своего лискина сделать анализ кандидатур на места пилотов и получила список. Увы, сама она оказалась лишь в четвертой сотне.

Тогда девушка начала отслеживать тех из этого списка, кто проходил начальные испытания в КА. Их оказалось мало. Еще меньше абитуриентов успешно прошли испытания на Земле. В новом списке она передвинулась на тридцать седьмую позицию. Этого все равно было мало — количество мест на отделение пилотирования КА каждый год колебалось, но никогда не превышало пятнадцати.

С Земли Лян Лия улетала на лайнере, поэтому она была вместе со мной и Малабом и в тайкун льече — космическом поезде — и в партии абитуриентов, прибывшей на Цереру последней.

Надрезать ремешки наших ранцев было для Лян Лии секундным делом. Она не учла только Алефтину. Ее замысел не удался.

Однако поставленная цель не позволяла девушке расслабиться. А тут еще мы попали с ней в одну комнату. И Лян Лия начала действовать — теперь ее направляла не только жажда победы, но и стихийно возникшая ненависть.

Распустить слухи о моем недостойном поведении было несложно — слишком много конкурентов за места в Академии. Малаб, Лука и Фил с Алефтиной тоже попали в число «вагончиков», прицепившихся к «несносной выскочке Марфе».

О судьбе Лян Лии мы больше ничего не узнали. Возможно, ее как-то наказали, но, скорее всего, девушка вернулась к программированию. Все-таки она прекрасно умела «общаться» с машинками. Даже здесь, на Церере Лянь Лия скрытно пользовалась своим коммом. Я должна была об этом догадаться, если бы хоть немного думала головой — своими ведь глазами видела ее ночью, уставившейся в горящий экран комма!

Что стало с Дергунчиком, неизвестно. Скорее всего, улетел, как и собирался, на Землю. В его лице Лия нашла отличного помощника для своих темных дел. Но он был лишь инструментом.

* * *

А пока… Пока мы бродили, дожидаясь отправления на орбитальную станцию. Наконец-то объявили о подготовке к старту.

Тысяча человек потянулась на выход. Нас ждали небольшие аэробусы, сновавшие от входа в пещеры Академии к ближайшему космическому лифту.

Несмотря на то, что мы уже видели такие устройства на Земле, зрелище оказалось ошеломляющим.

Здесь, на Церере, посадочная площадка на лифт дополнялась сложным сооружением, контролирующим соединение орбитальной станции с планетой.

На толстых тросах длиной в двадцать шесть тысяч километров — просто невероятная длина — раскручивался орбитальный корпус Космической академии, который стажеры почему-то называли «Буйком». На вид это был настоящий за́мок, состоящий из множества башенок. Очень быстрое вращение Цереры — полный оборот всего за девять часов — обеспечивало мощную раскрутку и Буйка, и других орбитальных станций, крутящихся вокруг экватора карликовой планетки. Впрочем, с поверхности мы видели не корпуса Академии, а только яркую полосу в небе, затмевающую звезды.

Как и на Земле, космический лифт работал лишь до геостационарной… вернее, цереростационарной орбиты, то есть всего в семиста километрах от поверхности. Вагончики доставили нас до пересадочной платформы, откуда к Буйку отправлялись красивые бочкообразные шлюпки, каких я раньше не видела.

Вагончики сновали туда-сюда, штук двадцать шлюпок тоже летали почти без остановок, но все равно дело двигалось медленно. Наша компания оказалась в середине очереди и до пункта назначения мы добрались уже после полуночи. И тут нас обрадовали — перемещаться по орбитальной станции можно в обычной обуви.

Ну, да. Буек, раскручивался вокруг Цереры на огромной скорости, благодаря чему здесь была почти земная сила тяжести (от 1,03 на нижних, дальних от карликовой планеты этажах и до 0,98 на верхних). После Цереры мы почувствовали себя более уверенно… хотя и не так забавно. Да и отвыкли мы от такой тяжести за неделю…

В общем, мы избавились от тяжелых магнитных ботинок. Желающим разрешили переодеться