Звездная абитура - Юнта Вереск

в свою обувь или выбрать подходящую на складе. Я тут же вытянула из рюкзака свои любимые кроссовки и натянула их — ну, совсем ведь другое дело! Хотя даже в них прыгать как на Церере было уже невозможно, что слегка огорчило.

Пока добирались, все разговоры вдруг переключились на обсуждение наших перспектив. Тысяча человек на двести мест. Конкурс «пятеро на одно место» давил на нервы. Но такие неопределившиеся идиоты как я рисковали еще больше: в случае недобора баллов мы отправляемся в свободный полет до любого другого вуза.

Сама станция выглядела снаружи как замок с множеством башенок. На нижних трех этажах находились служебные и административные кабинеты, столовая, учебные аудитории и комнаты для проживания учащихся и персонала. А башенки — это множество различных лабораторий, тренажерные и спортивные залы. Одна башня использовалась для приема внешних судов, а еще две — для тренировок. В общем, со стороны красиво, а внутри — кромешный ад. Если бы не многочисленные траволаторы и лифты, то носиться из конца в конец пришлось бы весь день: основание замка было овальным, полтора на два километра, а у некоторых башен высота достигала двухсот метров.

Едва мы высадились в замке, на наших коммах высветились расписания и таблицы. Расписания — индивидуальные для каждого. В таблицах можно была найти информацию о результатах прохождения испытаний для меня лично и для других девушек и парней.

«Неопределившихся» осталось шестеро. Шесть дуралеев, которые променяли нормальный отбор на один из факультетов, на жуткую рулетку. Трое безмозглых парней и трое растерянных девчат.

Лука Нова оказался вдвойне идиотом. Он мог выбрать любую специальность, ведь в отличие от меня проходил на все три факультета. Но нет последовал за мной в «неопределившиеся»: совершенно дебильный способ ухаживания, правда? Еще один парень — Генри Клоп — вдвойне дебил. Я запомнила его рожу еще на Луне. Ему не хватило баллов для поступления ни на один из факультетов, так что он решил попробовать таким вот образом изменить свою планиду. И один просто дегенерат, по крайней мере я с ним раньше не сталкивалась — Ирвин Тук, высоченный сутулящийся крашеный блондинчик с черной до синевы кожей — в последний момент не смог сделать выбор между космическим и кибернетическим факультетами, и попал в «неопределившиеся». Дегенерат, потому что не осознал, что это ему сулит. Впрочем, как и я.

Все девчонки просто растерялись. Уж очень хотелось попасть на Буек. Кара Сэй, суровая шатенка, набрала достаточно баллов для киберов и естественников, так как хотела быть космогеологом. Но она не разобралась, на каком это факультете обучают этой специальности. Дальше все понятно… Фанни Варан, улыбчивая такая девушка, увидев, что в рейтинге естественников она занимает восемьдесят первую позицию, решила, что провалилась, и хлопнула по единственной, как ей казалось, доступной кнопке. Ну а я… Растерявшаяся идиотка. Улетела бы на Землю и училась бы там на врача, так нет…

Нам объявили, что баллы будут накапливаться по тремстам шестидесяти шкалам. Значимость баллов на каждой шкале будет указывать на предпочтительную специализацию. Искин подведет общие итоги и распределит нас по рейтингу в разрезе каждого факультета.

— Как машина будет сравнивать баллы естественников, интересно? — поинтересовался кто-то в толпе. — Для геолога и химика нужны разные знания, даже если они оба «космо»…

Не ждите ответа, не ждите ответа. Здесь не отвечают на вопросы, а информируют.

Вот столовая, вот ваши комнаты, вот схема расположения аудиторий и тренажерных залов… Индивидуальное расписание каждый будет получать ежедневно в семь утра на свой комм.

— И что, даже подготовиться не дадут?

Шесть дней вступительных испытаний предназначены лишь для того, чтобы отобрать тех, кто хочет и может остаться учиться в Академии на орбитальной станции. Остальные могут считать, что они уже учатся в любом другом вузе Солнечной системы.

— А что значит «может»?

Испытания будут проводиться с восьми до двадцати двух часов по Гринвичу…

Комнаты нам предоставили на четырех человек. Сказали, что обычно здесь живут по одному или по двое, но на время отборочных испытаний уплотняют. Распределяющий Искин уже разобрался кто с кем дружит, так что поселил нас с Алей в одной комнате, а в кубрике напротив разместились Фил, Малаб и Лука. Ну и подселили, естественно, нам двух подружек, а к парням — Ирвина Тука.

Если бы знала, какой кошмар меня ждет ближайшую неделю, то вряд ли рискнула нажать на кнопку «неопределившиеся».

Глава 16

Тесты и танец

Утром в понедельник я проснулась, услышав перешептывания двух подружек, которых нам подселили — они уже вовсю обсуждали свои расписания. Активировав комм, я ахнула. Ничего себе денек мне предстоит!

Позже я убедилась, что все дни отбора оказывались столь же напряженными. Всех упражнений и не вспомнить, ясно лишь одно: физические испытания сменялись нудными психологическими анкетами, затем следовала теория из самых разных областей школьных знаний и снова физические нагрузки и опросники.

Как же я огорчилась, увидев в одном из опросников низкие баллы! Оказалось, что это были тесты на ситуативную и личную тревожность. Узнав, обрадовалась, что она у меня такая низкая… Но оказалось, что плоха не только высокая тревожность, но и низкая. В итоге, позже, мне пришлось мучиться с тренировками по выработке мотивации, активности и ответственности…

Беговая дорожка сменилась тестами Люшера, хорошо, что я их уже знала. После обеда у меня был экзамен по физике, заплыв в бассейне, а затем какой-то страшно нудный и длинный опросник.

Еще была мерзкое для большинства испытание на голо. В аудиторию запускали по восемь человек, ставили их вокруг здоровенного чана, после чего включалось голо — склизкая масса, тянущаяся соплями, в которой задыхались маленькие золотые рыбки. По краю чана шел круговой желоб с водой. Задача — спасти как можно больше рыбок, вытащив их из слизи и бросив в воду. Для меня это было, наверное, самое простое испытание, я и не того насмотрелась в свои десять лет, когда мы помогали раненым и искалеченным после грандиозного цунами, в котором погибли мои родители. Да и потом, на практике в больнице, случалось всякое. Так что я сумела «выудить» руками из чана два десятка рыбок, еще один парень вытащил штук пять, двое по две, а остальным в нашей восьмерке не удалось достать ни одной — слезы и рвота помешали.

В один из дней я попала на совершенно дикую проверку равновесия. Нет, у меня с ним все было хорошо. Как я думала. Пока не