Патруль 2 - Макс Гудвин

секунд. Хотя Бахматский кряхтел, надевая броню, которая уже должна была быть для него привычной, следом на его мудрую голову налезла каска. А я проверил автомат, даст Бог, не пригодится, хотя наезд на полицейского — это как раз основания для его использования и применения, потому как идёт задержание лица, подозреваемого в совершении тяжкого преступления, пытающегося скрыться. Опять же тяжкое это от десяти лет, а я толком не знаю какие травмы были нанесены сотруднику и по каким статьям их квалифицировать. Считать ли наезд умышленным нападением на сотрудника? 318-тая, или 317-тая УК РФ?.. Ладно, буду работать исходя из обстоятельств. Но так, чтобы не иметь долгих разговоров с хмурыми ребятами из ОСБ, которые уже меня брали, постараюсь не применять, или применять в крайнем случае.

На светофоре уже клубилась пробка. Гружёная «Газель» впереди, за ней пара легковушек, дальше — пятнистая вереница машин, чьи водители с любопытством и раздражением тыкали в клаксоны, не понимая, почему их не пускают. С обратной стороны картина была зеркальной — пара авто уже упёрлась в наш бампер, образуя живой, хотя и хрупкий, барьер. Мы стояли в центре этого стихийного затора, как пробка в бутылке.

— Уважаемые автолюбители, оставайтесь в своих машинах и закройте двери, — скомандовал я, воспользовавшись включённым СГУ.

А вдали, на прямой как стрела дороге, показался он. Серебристый «Ленд Крузер». Он не ехал — он летел, пожирая асфальт, и с каждой секундой из далёкой блестящей точки превращался в разъярённого металлического зверя. Свернуть ему было некуда — по бокам лишь кюветы да лесисто-болотистая местность.

«Крузак» летел к нам, не зная, что проезд уже наглухо забаррикадирован примкнувшими к нашему плану машинами. И вместо того чтобы сбавить ход, водитель «Тойоты» лишь ускорился. Фары его яростно замерцали — длинный-длинный, короткий, снова длинный, — а из-под капота вырвался протяжный, хриплый рёв клаксона, требовавший расступиться. Словно мы были лишь назойливой помехой на его пути и могли вот так запросто отъехать в сторону.

Складывалось полное и абсолютное ощущение, что этот огромный кусок стали сейчас протаранит нас, лишь бы пробить себе дорогу. Эх, была бы это операция по ликвидации, прострелил бы им лобовое, и дело с концом. Но надо отличать себя в маске от себя на службе.

Но в последний миг, когда до нашего бампера оставались какие-то метры, из-под колёс «крузака» взметнулся визг резины и клубы сизого дыма. Машина зарылась носом в асфальт и, остановившись в метре от нашей, поднимаясь задним мостом от резкого торможения.

Тишина длилась доли секунды. Потом дверь со стороны водителя с лязгом распахнулась. И из салона начали вываливаться молодые парни. Красивые, модные, с зализанными причёсками. Один в яркой жёлтой куртке, другой в обтягивающей голубоватой футболке, третий — в белой футболке и обтягивающих штанишках. Двое других одеты попроще, в тёмное. Всё, как я «люблю». На их загорелых, накачанных в спортзале руках красовались замысловатые татуировки, а на лицах читалась наглая, «пьяная» уверенность в своей безнаказанности. Они не выглядели как испуганные беглецы. Они смотрели на нас, словно ежедневно сбивают ментов, а потом прут на баррикады как на досадное недоразумение, и которое сейчас можно решить парой громких фраз и звонком «нужному человеку».

— Старший кто⁈ — завопил первый, тот, что в жёлтом.

И вся пятёрка двинулась ко мне.

— Ты знаешь, кто мой батя, а⁈ — выдал он протягивая руки в мою сторону.

— А что твоя мама тебе так и не сказала⁈ — спросил я, забирая у Бахматского газ.

— Чё, мусарилло? Чё ты там сказал?

— Всем на пол, руки за голову, вам вменяется наезд на полицейского! — произнёс я, выходя из-за укрытия.

— Кого, на? — спросил первый, и я залил ему глаза газом.

— На пол, бляди!!! — рявкнул я, идя вперёд. Залитого газом не надо было уговаривать, он сам рухнул на колени вопя и жалея свои глаза.

Тот, что был в голубоватой футболке, шёл следующим и тоже получил свою струю газа, просто потому что шагнул слишком быстро ко мне или к первому, уже лежащему, мне было всё равно. Так и отпишу в рапорте. «Не подчинились законным требованиям сотрудника полиции, угрожали увольнением, хватали за форменное обмундирование, оторвали фальш-погон.»

— Вить! В наручники мудил! — крикнул я на Бахматского, и тот вышел из-за автомашины, доставая его любимую БДСМ-игрушку.

— Э, вы чё? — спросил тот, кто в белом.

— На пол! — приказал я, шагая к нему, и тот, не дожидаясь газа в глаза, лёг на пол и положил руки за голову.

— А нас вообще эти психи подвезли! Мы на остановке у ЗГУ сели, — заелозил один из тех, кто в чёрном.

Газ слегка щепал мне глаза тоже, но несопоставимо с тем, как было плохо первым двоим.

— На пол! Пойдёте свидетелями, того как эти таври людей давили, — выдал я, застёгивая наручники на ярком и в обтягивающих штанах, при этом не трогая чёрно-белых.

Во-первых, у меня больше не было наручников. А во-вторых, эти двое в тёмном очень уж сильно отличались от цветастых, не то чтобы они совсем не были при делах, но обычно вот такие вот цветастые и становятся жертвами таких вот, в чёрном.

Попросили подвести, пока эти нажрутся, обчистить их или путём вымогательства забрать что-нибудь.

Собственно, так и работает весь их АУЕ*, недаром признанное в России экстремистской организацией, а значит, запрещённое. Есть воры, короли преступного мира, под ними положенцы, еще ниже смотрящие и блатные поменьше, а есть те, кто свою жизнь с тюрьмой связывать не хочет, но кому добавляет статуса общение с «другом», откинувшимся из мест не столь отдалённых, так вот они и становятся их первыми жертвами. На них оформляют кредиты, у них занимают деньги, которые, конечно же, обещают отдать «по возможности», возможность эта, конечно же, не возникает. Именно такие ребята и рассказывают своей прикентовке, что мусарнуться, то есть сходить и подать заявление на вымогательство — это «западло», а вот взять кредит и отдать долги пацанам — это святое — «заположняк». По факту же получается совсем интересное: берёшь «ты» такую вот «бригаду», и они начинают друг друга сдавать как стеклотару.

Сирены и проблесковые маячки наполнили собой эту пробку. ГАИ, ППС, 324 экипаж с Викой Пикой, третий член экипажа которой уже спешил ко мне с бутылкой разведённой соды.

Далее — всё по протоколу: оказание помощи задержанным, освобождение проезжей части, приглашение понятых, личный досмотр каждого под протокол и досмотр «крузака». Я, ППС и экипаж Вики взяли преступников на борт. ГАИ же собиралось отгонять «крузак» на штрафстоянку,