Лето, пляж, зомби. Окталогия - Наиль Эдуардович Выборнов

эти в Дачном Лику убили. А их убил уже я. В одиночку. Остальные уехали, так что нет никакой базы. Они воевать не хотят, двинули куда-то на запад, куда ваши еще не дотянулись. А я вас, падл, рвать буду до последнего, даже если одному придется это делать.

— Ну да, нашелся, блядь, рвун, — он хмыкнул, а потом зарядил мне еще одну пощечину.

Я подвигал руками. Нет, онемели, стяжки плотно впиваются. Не разорвать. Иначе я сейчас этому уебку глаза бы вырвал. Потому, что реально распалился.

— То есть, ты хочешь сказать, что конвой — это не твои дела? И в деревнях наших не вы мочите? Может быть и на военку не вы напали два дня назад?

— Я, блядь, понятия не имею о чем вы, — я пожал плечами. — Вы ж импортных искали каких-то. Вот и ищите. В Дачном, да, я сработал, но тут уж, извините, кровь за кровь. А в остальных местах — не моя работа. Рад был бы, но…

Он снова ударил меня по лицу.

— Шульц, давай я ему отрежу что-нибудь? — спросил гнусавый. — Он заебал уже.

— Нет, — ответил командир. — Давайте, поднимайте его, и до машин. На базу отвезем, там уже его разговорят.

Я выдохнул. Как говорится, если тебя собираются публично казнить и спрашивают твое последнее желание, то проси стакан воды. А то мало ли что случиться может, пока его принесут.

Вот и сейчас смерть, вроде как, откладывается. А там можно будет и что-то придумать.

Гнусавый шагнул ко мне, и тут я услышал откуда-то издалека хлопок, а потом негромкий щелчок. Как будто пуля отрикошетила от чего-то. Шульца чуть-чуть толкнуло вперед, он резко развернулся.

И тут до меня дошло, что именно случилось. Кто мог стрелять. И что дальше будет, я тоже понял.

Резко оттолкнувшись от земли, я ударил плечом гнусавого, отталкивая его в сторону. А потом махнул левой ногой. Казалось, даже услышал свист, с которым она рассекла воздух и шлепок, с которым крепкий военный ботинок врезался в голову второго бойца, того самого, что меня вырубил.

Он отлетел в сторону и упал точно в яму, в которую я до этого сбросил упокоенного зомби.

Я оказался на ногах, спереди спиной ко мне стоял Шульц. Слева — боец, которого я оттолкнул, чуть дальше и правее — тот, что с коленом прорубленным.

И мне не пришло в голову ничего лучше, чем долбануть Шульца правой ногой в поясницу. Изо всех сил, вложив в удар весь вес. Тот невольно сделал шаг назад, споткнулся и упал на живот. Сам я едва удержался на ногах — все-таки руки связаны, чуть не рухнул прямо на него.

Повернулся, увидел, как парень с прорубленным коленом, уже вытаскивает из кобуры пистолет, но в этот момент спереди опять послышались выстрелы. На этот раз длинная паническая очередь.

Большая часть пуль просвистела мимо, прямо у него над головой, но она угодила туда, куда нужно — прямо в висок. Парень опрокинулся набок, да так и остался лежать.

Я развернулся, увидел последнего, со сломанным носом, который уже успел восстановить равновесие. Только вот этот придурок автомат держал за спиной, по-видимому, потому что так удобнее было. И вместо того, чтобы как его более прошаренный товарищ, выхватить пистолет, он попытался перехватить основное оружие.

Я оттолкнулся от земли, рванулся к нему, и врезал носком ботинка в пах. Удар прямо по яйцам заставил его согнуться, я опять едва удержался, но ногах, но каким-то чудом умудрился сохранить равновесие, и добавил ему еще раз — на этот раз коленом в лицо.

Снова хрустнуло, и он опрокинулся на спину, да так и остался лежать.

А Шульц уже пытался подняться. Я рванулся к нему и врезал подошвой ботинка прямо в затылок. А потом еще раз. Еще и еще, вбивая его прямо в землю.

И тут меня прорвало. Я бил его раз за разом, пытаясь втоптать в землю, орал что-то невразумительное, и остановился только когда задняя часть черепа этого уебка превратилась в кашу, из которой было видно мозги. Прям натурально — такую хуйню серо-розовую, которая была похожа на грецкий орех. Да еще и парила немного.

Поднял голову, и увидел Наташу, которая стояла в полусотне метров. Она по-прежнему держала свой пистолет-пулемет наизготовку, но на этот раз будто целилась в меня. А у меня словно батарейку выключили. Я, сам не понимая почему, рухнул на колени.

Так. Держаться, майор Краев. Держаться, блядь. Двое из них еще живы, хоть и, очевидно, в отключке, иначе я уже мертв был бы. Так что сперва нужно освободиться.

Я увидел, что чуть в стороне валяется мой топор. Подполз к нему, развернулся спиной, нащупал руками лезвие и несколькими движениями перетер об него стяжку. Повернулся и махнул Наташе рукой, мол, подходи.

Сперва потер запястья, на которых оставались отчетливые кровавые следы. Потом прикоснулся к лицу — скула сбита, на подбородке тоже ссадина. Мордовали меня всерьез, как ни крути.

Руки, блядь, как будто не свои, вообще ничего не чувствую. Но я увидел в траве и свой пистолет, подобрал его. Подошел к яме, и увидел, что боец внизу уже шевелится. Пришел в себя, но не до конца — взгляд расфокусированный, толком ничего еще не видит. Нет, меня с пистолетом в руке заметил. Поднял руку, видимо, просит, чтобы я не стрелял. Только вот пошел он на хуй, зачем мне двое пленных? Одного будет вполне достаточно, чтобы узнать то, что я хочу.

Я выстрелил ему в голову. В середине лба появилось аккуратно отверстие, и он затих. Сам же я подошел ко второму, покопался у него в карманах и вытащил из одного из них целую пачку кабельных стяжек. Которыми зафиксировал ему руки. Потом расстегнул ремень его брюк, и им связал ноги.

Повернулся, и увидел Наташу, которая смотрела на меня очень широкими глазами. И я заметил, что руки у нее ходят ходуном, а палец по-прежнему лежит на спусковом крючке.

Глава 14

— Я… — проговорила она. — Я его убила, да?

Она даже не указала на того из бандитов, что умер от ее пули, но было и так все понятно. Оружие смотрело в сторону, но то, что палец до сих пор на спуске, мне не нравилось. Я ведь учил ее тому, что палец на спуск кладется только когда ты целишься в кого-то. А сейчас в этом нет необходимости.

Я поднялся, сделал несколько шагов к ней и мягко