Великая река - Токацин

Авларин, заметив её изменившееся лицо, вздохнул и поправил на ней шлем.

- Когда Миннэн Менкайхизгу привёл нас сюда, мы совсем не собирались жить тут вечно, - хмуро сказал он. – Хорошо, что наши дни теперь коротки. Наши прародители жили дольше, и было им тяжелее. Иди, празднуй Семпаль.

… - Ахой-я, хой-я, хаийе-э! – грянул припев, и все, кто сидел за длинными столами в Зале Чаш, подхватили его. Кесса вздрогнула от тычка в бок и поспешно открыла рот.

- Йе-э-э-э!

Кусок печёного мяса упал на её блюдо, прямо в гору жареного папоротника, обильно политую уном. Кесса выловила из опустевшей чаши с приправой очищенного рачка и сунула в рот. Четверо авларинов-поваров потащили к выходу из залы повозку с грудой костей – больше от трёх запечённых целиком туш ничего не осталось.

- Хвала Намре и его сынам, хвала госпоже Омнексе! – Иллингаэн высоко поднял кубок, и все вскинули чаши, а те, кто допил до дна, подняли блюда с едой. – Что бы мы ели без них?!

- Одни лишь грибы, и те – мелкие и горькие, - кивнул его сосед. – А может, соскабливали бы мох с камней.

- Мох! – ухмыльнулся третий – он сидел рядом с Кессой. – Камни и пепел вы ели бы, дети Меланната, и пили бы едкий хашт! Вайнег и Элиг тогда растерзали землю в клочки, даже мох на ней не рос!

- Вайнег и Элиг? – переспросила Кесса, поворачиваясь к эльфу. – Расскажи! Это интересная история, да?

- О-у-ух, - выдохнул авларин, стягивая зубастый шлем и ставя на стол. Рыжие волосы промокли и потемнели, и сам эльф раскраснелся, но его взгляд по-прежнему был ясным.

- Не было никакой истории, Чёрная Речница, - он с досадой посмотрел на пустую чашу и потянулся за кувшином. – Когда Миннэн Менкайхизгу привёл нас сюда, тут было пепелище. Он посадил семя Древа в золу у мутного ручья и поклялся, что леса вырастут тут вновь. Но разве нам это было под силу?!

- Ничего, кроме обгорелого мха, - поморщился сосед Кессы с другой стороны. – Тот, кто первый увидел в пепле живую ящерку, на радостях сложил о ней песню. А уж что нам приходилось есть…

- Когда и Элиг, и Вайнег убрались отсюда вон, - отхлебнув, продолжил первый эльф, - и несчастные беглецы вернулись в свои страны, - тогда тут был голод. Даже то, что выросло на камнях и золе, содрали и съели до последней крошки. И если бы не Намра и Омнекса… и их сыновья – не знаю, сколько им лет, но если они родились раньше – то приложили руку… да, без них всё так и осталось бы.

- А что они сделали? – не выдержала Кесса.

- Они пошли к Владыке Мёртвых – к Хальмену, - понизил голос рыжий эльф. – Он очень не любит таких гостей, но они прошли тихо – тише, чем падает лист. Владыка Мёртвых хранит у себя кости – кости каждого существа, когда-либо жившего, а у кого нет костей – те лежат там засушенными. В эту кладовую и пришли Намра и Омнекса. Они взяли всё, что уместилось в их руках, и убежали. А потом, выйдя из Туманов Пограничья, они растолкли все эти кости, окропили их кровью и бросили в Живой Огонь – и костёр поднялся до неба и разметал искры по всему Хессу. Там, куда они упали, проросли травы, а через десять дней – кусты, а спустя месяц – высокие деревья. А там, куда они роняли лепестки и листья, появлялись звери, и каждый множился, пока они не населили весь Хесс. И алайги, и Двухвостки, и хурги, и шонхоры, и даже зурханы, - все, кто был мёртв, снова ожили.

- Ты забыл о тзульгах, - усмехнулся второй авларин. – Их тоже зачем-то оживили. А я бы этого не делал.

- Намре и Омнексе некогда было высматривать, чьи там кости, - махнул рукой первый. – И потом, их ошибку быстро исправили.

- Вот это история! – удивлённо мигнула Кесса. – Мне такого не рассказывали. А в нашей земле, в Орине… Там тоже было так же? После Применения, говорят, земля надолго умерла, а потом враз проснулась…

- Вам виднее, знорка, - пожал плечами рыжий эльф. – Я в ваших краях ни разу не был.

- Хаийе, хайие, хэ-эй! – затянули за ближним столом – песня, обойдя зал по кругу, вернулась к Детям Намры, и они подхватили её.

Серая тень промчалась по залу, и растрёпанный шонхор сел на подставленную руку Иллингаэна, хлопая крыльями и крича. Эльф поднялся, и голоса в зале затихли.

- Известия от Зимних Нор, - сказал Иллингаэн. – Дозорные видели, как твари льда собирались там. Нужна помощь.

- Мы едем, - авларин в тёмно-синем плаще вышел из-за стола, подобрав со скамьи шлем. За ним встали все, кто был за этим столом, - даже дети, которым не исполнилось и семи зим. Их, впрочем, быстро остановили.

- Куулойри! Если сил не хватает, мы готовы к бою, - сказала Миннэн, поднимаясь из-за стола, и вместе с ней, сердито хмыкнув, встал Иллингаэн. – Нэйи Хелек злы, жестоки и многочисленны. Ты справишься?

- Они пожалеют, что пришли, - кивнул Куулойри и вышел за дверь. Кесса ущипнула себя и помотала головой – ей почудилось, что одежда эльфов превращается в стальные латы, а подобранные со стола вилки и ножи – в сверкающие клинки и копья.

- Я за ними, княгиня, - сказал Иллингаэн, жестом подзывая к себе нескольких соратников. – Нэйи Хелек – небольшая угроза, но вот если мы потревожим зурханов, только что уснувших…

- Пусть они не волнуются, - кивнула Миннэн. – Такой подлости мы не ждали и от Нэйи Хелек! Нападать на спящих… Пусть ищут достойных противников!

- Хаэй! – Кесса вскочила, едва не опрокинув стол. – Я еду с вами, отважные воины. Если демоны напали на беззащитных, я не могу стоять в стороне. Я – Чёрная Речница, и я…

- Что?! – изумлённо мигнул Иллингаэн. – Куда ты собралась, знорка?!

- Защищать мирных существ, разумеется, - Кесса надела шлем и с досадливым шипением сдёрнула его снова – он