Фантастика 2025-25 - Юлия Владиславовна Евдокимова

— объекту поклонения рагнитов. Но это не значит, что он их агент. Синие шары — это какое-то глобальное явление Вселенной, притом не обязательно нашей Вселенной, и рагниты всего лишь песчинки в этой пустыне.

— Итак, итоги. «Голубичные» наркотики продолжают поступать на рынок. «Расколькники» и сектанты творят, что хотят, и подхода к ним никакого. Найдёныш ходит, где хочет, и занимается тем, что в голову стукнет, не стесняясь ни в чём. Будет этому конец?

Совещание закончилось стандартными призывами Чаева: достать из-под Земли, не стесняться в средствах. Но я по своему опыту знал, что можно привлекать любые силы и средства, а судьбу дела все равно решат несколько человек, находящихся на остриё удара, разобравшихся в информации и имевших счастье в нужное время оказаться в нужном месте.

От Чаева я направился к Дьюле Немешу, главному спецу по компьютерам. Он пытался восстановить по обрывкам данных в компьютерах Управления космических сообщений ОССН данные о загадочном семьдесят шестом пассажире лайнера «ФУДЗИ».

— Хоть что-то сдвинулось? — спросил я, присаживаясь рядом с Немешем.

Тот снял контактный обруч и бросил его на столик.

— Кое-что получается. Вот.

В СТ-проёме возникло мужское лицо. Черты его стали меняться. Притом довольно сильно,

— Одно из этих лиц было занесено в регистрационные банки.

— А точнее?

— Никак. А вот регистрационные характеристики, — в проем высыпали цифры и значки.

— Тоже никакой определённости?

— Почему, некоторая определённость есть.

— Сколько человек на Земле с такими характеристиками?

— Миллионов пять.

— Многовато.

— Ты же видел Найдёныша.

— Под сильнейшим энергопсихопрессингом. Не могу вспомнить черт его лица. Он излучает энергию, как Подольская ТЭФ-станция.

— Давай покопаемся в твоём сознании и подсознании.

— Давай попробуем, — согласился я.

— Сейчас?

— А чего ждать?

В состояние экстра-транса способны входить только суперы. С одной стороны вскрываются какие-то кладовые в подсознании, и с другой — при этом ты можешь частично контролировать как себя, так и сам процесс. Занятие это опасное, поэтому тебя должен поддерживать кто-то из товарищей, тоже владеющих этой методикой.

Я провалился в какую-то болотную зыбь. Уйти окончательно на дно и потеряться там мне не давал Немеш. Он же направлял меня в нужную сторону.

Я потерял счёт времени. Где-то в вязкости картин и образов жила острая мысль — всё идёт не так, как надо. Наконец, я отключился…

— Сколько времени? — спросил я, с трудом разлепляя веки.

— Мы начали три часа назад, — произнёс Немеш, я уловил в его голосе обеспокоенность.

— Результат?

— Так себе. Он тебе прилично проехался по мозгам.

— Он сильный парень.

— Факт. Он тебе напрочь сбил восприятие. Но это полбеды. Ты не интересовался никогда, чем заполнены твои мозги?

— Имею кое-какое представление,

— Очень приблизительное. Целые области вообще закрыты. Чем они заполнены? Может, динамитом. И не разнесёт он однажды твою голову? Откуда все это?

— А где меня носило. Одна Страна заколдованных дорог чего стоит.

— Ты ходячая бомба.

— Ладно, не терзай душу. Хоть что-то у нас получилось?

— Что-то получилось.

Теперь лицо в СТ-проёме менялось меньше. Да и цифр, знаков поубавилось.

— До миллиона сбили число кандидатов, — сказал Немеш.

— Только какой смысл? Неужели ты думаешь, Найдёныш зарегистрирован в какой-то стране, имеет идентификационную карточку и стоит на учёте в социальной службе для получения вспомоществований и зачёта пенсии?

— Не знаю, — я пожал плечами. — Но зачем-то он замкнул шестерёнки в регистрационном компьютере Американского сектора Космосообщений. Ему было что скрывать…

12

* * *

— Двое суток болтаемся, — недовольно пробурчал Герт, поглаживая адмиральскую нашивку на комбинезоне.

— Чего переживаешь? — осведомился я. — Все лучше, чем в твоей тюрьме в горах сидеть.

— Я уже привык к своей тюрьме.

— И тут привыкнешь.

Я заработал острый злой взгляд.

— А может, он прошёл в неподконтрольном секторе? — предположил Герт.

— Возможно. Но восемнадцать часов для очистки совести нам ещё ждать — и никаких гвоздей.

Рассевшись в противоперегрузочном кресле в капитанской рубке флагманского крейсера «Урал» Оборонительных Космических Сил Земли, я любовался удивительным зрелищем — передо мной зависли в чёрном пространстве три разновеликих шара — Луна, Земля и Солнце, опутанные невесомой мантией Млечного пути. Помимо нас с Гертом в рубке было ещё трое — капитан, второй пилот и компьюткоординатор.

— А может, он ушёл в дальний космос? — спросил Герт.

— Чем чёрт не шутит.

— Нет, такими вещами черт не шутит. Нечего ему делать в дальнем космосе. У него на Земле дел невпроворот.

Это была первая боевая (или какая там — полицейская, пограничная, таможенная?) акция Оборонительных Космических Сил. Правда, вывести на боевые позиции удалось только флагманский крейсер и два эсминца — остальные спущенные со стапелей большие корабли ещё не были обкатаны. А жаль. Двух-трёх кораблей не хватило, чтобы замкнуть сферу.

— Был бы обычный рейдер — мы бы его засекли визуальными методами, — сказал Герт. — А это «Смерч-плюс». Интересно, зачем БКТ разрабатывать гражданские машины, защищённые от визуального и радарного контроля?

— Какие-то тёмные проекты транснациональных корпораций, — пожал я плечами.

«Смерчу-плюс» не укрыться от систем обнаружения Объединённых Сил — они рассчитаны на борьбу с технологиями рагнитов, одними из самых передовых военных технологий Вселенной. И если бы не прорехи в сфере контроля, не было бы печали. Теперь же меня гложила мысль, что мы упустили добычу.

Несоответствие сил было смешным. Крейсер «Урал» — начинённая всеми мыслимыми средствами уничтожения, с семьюдесятью шестью истребителями на борту боевой корабль, по расчётам способный выдержать напор штурмовой эскадры рагнитов, поджидает пассажирское судёнышко. Но ничего не поделаешь. Индейца и его багаж — партию «голубики» — мы должны заполучить в целости и сохранности В крайнем случае — в разобранном или распылённом на атомы виде. На Земле им делать нечего. Без них проблем достаточно.

В рубке повис переливчатый звон.

— Объект с требуемыми характеристиками вошёл в куб шестнадцать дробь восемнадцать. Скорость — восемнадцать километров в секунду. Курс — два-восемь. Расстояние — сорок восемь единиц, — заявил компьютер. — Режим торможения и перехода на околоземную орбиту.

— Вывести на экран. Максимальное увеличение, — приказал Герт.

Справа от меня налилась краснотой, замерцала точка, потом разделилась на две части. Одна осталась на месте. Вторая начала расширяться. Туманное изображение по мере накопления информации обретало