Законник Российской Империи. Том 4 - Оливер Ло

— Разрушь! — прошептал я, направляя заклинание на мостовую перед банком.

Камни под ногами охранников внезапно раскрошились, заставив их потерять равновесие. В возникшей суматохе я использовал еще одно заклинание, создающее мощный взрывной звук.

Эффект был мгновенным. Толпа в панике бросилась врассыпную. Студенты, забыв о своем протесте, побежали прочь. Охранники, дезориентированные звуком и нестабильной почвой под ногами, не могли их преследовать.

Я уже собирался незаметно удалиться, когда услышал приближающийся звук колес. К месту происшествия прибывали полицейские экипажи.

— Согласно новому указу, любые подобные собрания незаконны! — прокричал один из полицейских через рупор. — Если не хотите оказаться на рудниках — сдавайтесь добровольно!

Я наблюдал, как полицейские начали жестоко хватать отстающих студентов, заталкивая их в повозки. Некоторые пытались сопротивляться, но их быстро усмиряли ударами дубинок, нисколько не жалея в процессе.

Отступив в тень ближайшего здания, я не мог не сравнивать эту ситуацию с тем, что знал о Российской Империи. Да, у нас тоже были проблемы, но такое… Это было просто немыслимо. Император вкладывал огромные ресурсы в образование, понимая, что стране нужны специалисты, которые захотят работать на свое государство и двигать его дальше. Любые социальные волнения старались предотвращать заблаговременно, работая с причинами недовольства, а не его симптомами.

Годы государственной пропаганды внедрили в сознание людей идею, что служение государству — это почетно, а образование доступно всем, кто готов учиться. Конечно, система не была идеальной, но она работала гораздо эффективнее, чем-то, что я видел здесь.

Контраст был разительным. В Польше даже молодежь была вынуждена бороться за элементарные права, рискуя свободой и здоровьем. И это в столице! Я не мог представить, что творится в провинции.

Когда последняя повозка с задержанными студентами скрылась за поворотом, я вышел из своего укрытия. Улица опустела, лишь разбросанные плакаты и пятна краски на стенах банка напоминали о недавних событиях.

Я медленно побрел обратно к гостинице, чувствуя, как внутри нарастает тревога. Если то, что рассказывала Карина, правда, если нынешний правитель Польши, действительно, узурпатор… Что же тогда получается? Своими действиями, своим участием в этой дипломатической миссии, не становлюсь ли я соучастником подавления народа?

Эти мысли не давали мне покоя. Я понимал, что нужно действовать, но как? Как найти правильное решение в этом клубке интриг и лжи? И главное — как не ошибиться, ведь цена ошибки может быть слишком высока. Император, конечно, милостив, но и его карающая длань не знает пощады.

* * *

Вечер опустился на Варшаву, окутав город мягким сумраком. Я сидел в своем номере, пытаясь разобраться в хитросплетениях польской политики, когда в дверь постучали. Это был посыльный от Вяземского.

— Господин Темников, — произнес юноша, протягивая мне конверт, — Павел Петрович просил передать вам это приглашение и сказал, что вы должны его представлять на мероприятии.

Я взял конверт, чувствуя тяжесть дорогой бумаги. Внутри оказалось приглашение на закрытый аукцион. Тот самый, на который меня приглашал Жоклевский. Видимо он решил, что раз я отказался, то через Вяземского он сможет заставить меня посетить это мероприятие. Что ж, умно.

— И что же сказал наш уважаемый Павел Петрович? — спросил я, изучая витиеватый текст приглашения.

— Он сказал… — посыльный замялся, — что ему сейчас не до подобных мероприятий, и что вы должны пойти вместо него.

Я усмехнулся. Типичный Вяземский — сбросить на меня все, что кажется ему неважным. Хотя, возможно, все же мне стоило сходить, вдруг помимо очередных попыток завербовать меня я услышу что-то важное.

— Передай Павлу Петровичу, что я с радостью приму это… приглашение, — ответил я, подчеркнув интонацией слово «приглашение».

Когда посыльный ушел, я вызвал Виктора. Как оказалось, той ночью он решил проследить за Новицки, но, не обнаружив ничего подозрительного, вернулся. Как раз в тот момент, когда мы с Кариной уже вели беседу, так что он не стал следить за мной дальше.

Однако не упустил возможности подколоть меня, мол, госпожа Варвара Марковна и госпожа Наталия Александровна явно не оценят появления конкурентки.

Ну да, конечно, правда, вот им обоим спокойно утрет нос Гараева. Кажется, только она смогла бы соперничать с Кариной, благодаря ее твердому нраву.

Виктор внимательно изучил приглашение, его лицо оставалось непроницаемым.

— Закрытый аукцион? — он поднял бровь. — Звучит подозрительно.

— Именно поэтому мы туда и пойдем, — я подмигнул ему. — Готовься, нас ждет интересный вечер.

* * *

Мы прибыли к месту проведения аукциона, когда ночь уже полностью вступила в свои права. Здание выглядело неприметным снаружи — обычный особняк в центре города. Но я чувствовал, что за этим фасадом скрывается нечто большее.

У входа нас встретил швейцар, который, проверив приглашение, пропустил меня внутрь. Однако когда Виктор попытался последовать за мной, его остановили.

— Прошу прощения, господин, — произнес швейцар с вежливой, но непреклонной улыбкой, — но ваш… сопровождающий может пройти только в зону ожидания для прислуги.

Я обменялся взглядами с Виктором. Мы оба понимали, что это может быть полезно.

— Все в порядке, — кивнул я слуге этого места, — мой помощник подождет меня там.

Виктор едва заметно кивнул, давая понять, что понял мой план. Он мог узнать много интересного, смешавшись с другими слугами.

Меня провели через богато украшенный холл к неприметной двери. За ней оказался узкий технический коридор, освещенный тусклыми магическими светильниками. Здесь меня встретил молодой человек в строгом костюме.

— Добро пожаловать на аукцион, господин, — произнес он, протягивая мне маску. — Пожалуйста, наденьте это. Анонимность — одно из главных правил нашего мероприятия.

Я взял маску, ощущая под пальцами прохладу дорогого материала. Она была изготовлена с большим мастерством — черная, с золотыми узорами, закрывающая верхнюю половину лица.

— А как же узнать, кто сделал ставку? — спросил я с легкой иронией.

— О, не беспокойтесь. У каждого участника будет свой номер. Кроме того, — он понизил голос, — некоторые предпочитают, чтобы их личность оставалась втайне даже после завершения сделки.

Интригует все больше и больше, подумал я, надевая маску.

Меня проводили в небольшую комнату, которая оказалась личной ложей. Отсюда открывался вид на небольшой амфитеатр, где, очевидно, и должны были демонстрировать лоты. Помещение было оформлено с изысканной роскошью: бархатные шторы, мягкие кресла, небольшой столик с напитками и закусками.

Я осмотрелся, отмечая каждую деталь. Мягкий полумрак создавал атмосферу таинственности и интимности. Другие ложи были закрыты, не позволяя видеть других участников. По периметру зала стояли