Отцовский трон - Наиль Эдуардович Выборнов

Да и не поддержит никто нашего наступления, не обсуждали мы ничего такого при планировании. Так что смысла в геройствовании нет никакого, отходить надо, причем быстрее, пока крымчане сообразить не успели и нас прижать.

Боярин Лука разбил череп еще одному крымчанину, на миг скосил глаза в мою сторону. Я кивнул ему и закричал:

– Отступаем!

И тут же вскинул щит, прикрываясь от очередной стрелы. А вот боярин Лука сделать этого не успел, и стрела прилетела ему прямо в середину нагрудника. Я почувствовал, как меня затрясло от ужаса, ведь Лука Филиппович был самым опытным и одним из самых верных моих сподвижников, человеком, который после смерти Игната занял место моего наставника…

Я чуть не пропустил удар от напрыгнувшего на меня крымчанина. Чудом сумел уклониться, поставить плоскость клинка под второй удар, отбить третий и резким движением распластать противнику бедро. Он попытался сделать шаг, но наго его подогнулась, и он рухнул на колено. Но добить мне его не дали, кто-то схватил меня и потащил назад.

Только после этого я посмотрел, что там с боярином Лукой. Он был жив и более того, даже цел, правда на одной из пластин его доспеха была глубокая зазубрина. Похоже, что стрела была не с бронебойным граненым наконечником, а с таким, чтобы рвать плоть. Ну и хорошо, повезло, значит, нам. Ну или на небесах кто-то за боярина Луку заступился. Хотя это вряд ли, ему-то до небес никакого дела нет, значит и их обитателей он волновать не должен.

Шаг за шагом мы отступали обратно к лестницам. Я не знал, сколько мы успели пройти, но этот путь показался мне бесконечным, в отличие от предыдущей схватки, которая, как мне казалось, уместилась всего в несколько биений сердца. Мы все также отбивались от наседавших на нас крымчан, которые, похоже, воодушевились тем, что мы отступаем.

За то время, что мы отступали, я никого не убил, только отбивался, парировал, уклонялся и пятился назад. Так или иначе, скоро мы добрались до лестниц. Спускался вниз я одним из первых, просто схватился за лестницу и позволил своему телу соскользнуть по ней. Не было бы на мне перчаток, наверняка словил бы немало заноз, но толстая кожа сохранила мои ладони.

Оказавшись внизу, я почувствовал себя по-настоящему опустошенным. Доставать меч из ножен я не стал, все равно врагов здесь не было. Отсюда толком не было ничего видно, кроме моих дружинников и чужих наемников, спускающихся вниз по лестницам и занимающих свои места у щитов.

– Отходим? – спросил у меня боярин Ян, который командовал стрелками и остался внизу, не полез в общую свару. Оно и было правильно, использовать такого стрелка как обычного пехотинца – все равно, что княжеской печатью гвозди забивать. Непозволительная расточительность.

А ведь он в свое время говорил, что не хочет участвовать в боях, что не может людей убивать. А потом, когда на нас дружина боярина Сергея наскочила, одного из убегавших врагов застрелил из лука. И с тех пор вроде бы свое мнение поменял.

В любом случае, повезло мне, что он со мной. Если б не Ян, некому было бы моих стрелков тренировать.

– Отходим, – кивнул я.

Боярин тут же вскинул лук и отпустил тетиву, я даже не успел заметить, как он ее натянул. И стрела попала в цель: вниз сверзился еще один любитель высовываться из-за зубцов.

К лестнице, которую поставили мы, подбежал ещё один крымчанин и попытался столкнуть ее вниз. Стрелки отреагировали в миг и в него полетели сразу три стрелы. Но вниз он не упал, так и застряв между зубцами стены, чем затруднил остальным доступ к лестнице. Крымчанам пришлось бы высунуться для того, чтобы вытащить труп, а потом еще раз, чтобы столкнуть лестницу.

Остальные стрелки не отставали от своего командира и учителя, и стоило только кому-то из крымчан высунуться между зубцами стены, как туда летела стрела или самострельный болт. При этом парни умудрялись стрелять снизу-вверх и достаточно точно. Нет, не зря мы целый год просидели на Ямпольской заставе, хоть чему-то, да научились.

Больше желающих столкнуть лестницу не нашлось, и все наши спустились вниз. Я с замирающим сердцем пересчитал всех своих дружинников, и с облегчением отметил, что все мои парни, что шли на приступ, оказались на ногах. Только вот Игоря пришлось поддерживать, потому что с большой рубленой раны на его лице текла кровь. И как он в таком состоянии, вообще сумел спуститься со стены?

Камню снова не повезло, он потерял шлем, лицо было ободрано, а на лбу наливалась большая шишка, как после удара навершием меча, причем, судя по следам на доспехе, его рвало. Еще была пропитана кровью стеганка на плече Ефима, похоже, что туда угодила стрела.

В любом случае, потери были не такие большие, и даже этих можно было вытащить. Во многом потому, что на острие атаки оказались такие умелые бойцы, как и я боярин Лука, да еще и потому, что лучникам было неудобно обстреливать нас с башни, ведь между нами и ними было много крымчан. Но нужно было срочно отходить, чтобы оказать парням помощь, пока они не ослабли от потери крови.

– К щитам! – заорал я. – Отходим!

Мы ломанулись к щитам и потащили их обратно, прочь от крепости. Тащить их на себя было гораздо сложнее, чем толкать, тем более что самый сильный из толкачей – Камень, был не в состоянии выполнять свою работу и только брел, пошатываясь. Стрелкам пришлось убрать луки в налучи, закинуть за спины самострелы и впрячься в рукоятки, прибитые к щитам.

Назад мы двинулись первым, я шел с краю, чтобы видеть, что происходит у стены. По нам почти не стреляли, потому что крымских лучников мы повыбили, новые еще не успели подойти, а от башни нас еще прикрывал гребень стены.

Нет, все-таки повезло мне, что я сделал ставку именно на стрелков. Хотя наверху мы, конечно, показали себя не лучшим образом, пробиться в башню не смогли. Впрочем, я успокаивал себя тем, что от нас этого и не требовали, нужно было только выиграть немного времени для атаки с тыла.

А вот в отряде Степана таких стрелков не было. Да, все его люди были матерыми вояками-рубаками, но вот тех, кто мог бы прикрыть их снизу, когда они лезли со стены, не имелось. Моих же было всего пять человек, и прикрыть всех