Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Данное утверждение основано на личностной оценке моих интеллектуальных качеств, вследствие чего я несколько затрудняюсь в интерпретации…

— Васёк, ничего трудного. Он считает, что ты придурок.

— Да? — Василий задумался. — То есть в данном конкретном случае основой является интонационная часть, меняющее лексический смысл на противоположный прямому значению озвученного выражения?

— Это… кто? — кажется, охранник тоже несколько растерялся.

— Не видишь разве, — хмыкнул лысый. — Типичный грибник. В белом костюме и с портфелем.

— В настоящий момент форма одежды грибников никак не регламентируется, из чего следует вывод, что использование костюмов любого цвета допустимо.

— Это Василий. Второй жених моей невесты, — представил Данила.

— Я первый. Исключительно исходя из хронологии подписания контрактов, — Василий прижал портфель локтем. — Мы будем драться?

— Да оставь их, — сказал один из автоматчиков, перекидывая оружие за спину. — Не видишь, шизики городские на отдых приехали. Ребят, вы это и вправду… двигайте. Там, дальше по дороге, поворот будет, на просёлочную. Аккурат на пляжик выведет. Там и песочек, и пляжик такой, симпатичный. А тут вот… комарьё одно.

И по шее себя хлопнул.

— Благодарю, — вежливо ответил демон. И уточнил. — А вы знаете, что использование артефактороного оружия частными компаниями запрещено согласно указу Василия Четвертого после инцидента…

— Вась, — Данила развернул демона. — Они в курсе, а ты ошибся. Откуда у них тут артефакторное оружие. Небось, обычная пневматика, только видом пострашнее…

— Я не могу ошибиться…

— Вась, ты карамельки вроде брал…

— Меня не укачивает.

— Ничего. Их можно и не от укачивания. Уль, поехали и вправду. Тут грибов уже нет. Эти явно всех распугали.

Ульяна моргнула.

Лес гудел. И на многие голоса. Жаловался. На людей. На беспокойство. На место это, которое тоже раньше лесом было, а теперь перестало. Забрали его. И лес переживал. Он пытался пробраться на ту сторону, выпускал корни и колючие плети ежевики, которая могла пролезть везде. И за забор пробиралась. Только сразу переставала быть частью леса.

И это лес пугало.

— Я разберусь, — пообещала Ульяна шёпотом. И березку погладила.

Глава 18

О любви к животным и нежити

Глава 18 О любви к животным и нежити

Бровь капитана взлетела под потолок реактора, ехидно скрестившись в хмурый домик.

Когда очень хочется выразить эмоцию персонажа

Пляжик в указанном месте и вправду обнаружился. Речка здесь разливалась, расталкивая берега, да и подтапливала их. Желтел песочек, покачивались на едва заметных волнах кубышки. Меж кожистых листьев их то тут, то там виднелись глянцевые шары бутонов. Носились в воздухе стрекозы. И всё-то вокруг дышало миром и покоем.

— А чего мы ждём? — поинтересовалась Элеонора, осторожно ступая на песок.

— Так… Никитку забрать надо будет, — Ляля вот сразу скинула босоножки. Правда, к воде подходила осторожно, будто бы даже с опаскою.

— А где он? — Элеонора бросилась к автобусу. — Вы что… вы его…

— Выпустили, — дядя Женя открыл дверь и выставил на берег бутылки. — Купол снимай или не снимай, а всё одно через стену он не перелезет. Вот если б обезьяной оборачивался, тогда б, конечно, смог бы. А так через ворота надо. И чего остаётся? — спросил он, чтобы сам себе и ответить: — Или караулить, когда их откроют, а ждать можно долго, или вон создать… этот… инцидент.

— Прецедент? — уточнил Василий, выбираясь из автобуса. — Кстати, Данила, ты не прав. Оружие у них действующее и артефакторное.

— Я понял, Вась.

— Тогда почему? — демон наморщил лоб. — Или… погоди. Ты нарочно поставил под сомнение мои компетенции…

— Вась, ну сам подумай, — Данила вдохнул тёплый сыроватый воздух и потянулся. — Мы вот припёрлись, крутимся рядом с забором, вопросы задаём. Ещё вон и про оружие сходу поняли. А нормальный человек с полувзгляда не отличит подделку от реального артефакта. И они это знаю. А стало быть этакая твоя прозорливость вызовет у них ненужные вопросы. И получить ответы на них захотят в частной беседе где-нибудь там… нет, пусть лучше считают компанией придурков. Поверь моему опыту. Быть придурком иногда выгодней.

— Почему?

— От идиотов многого не ждут. Так что заправь брюки в носки и улыбайся шире.

— Так? — Василий изобразил улыбку.

— Примерно. Слюни можно и не пускать…

— Вы так спокойно говорите обо всём! — возмутилась Элеонора. — Вы… вы… бросили маленькое беззащитное существо там, в лесу, и теперь просто… слов не хватает! Немедленно надо возвращаться!

— Погоди, — Ляля вытащила уже знакомый ноут и открыла. — Ага… Никит, ты слышишь?

— Слышу. Не ори, — раздалось хрипловатое.

— Ты сейчас где?

— Похоже, у запасного выхода или куда они там прутся. Стояли, к слову, смотрели, куда вы там поедете. Вот сто пудов отслеживали. Ну или думали, что вернётесь. А теперь вон пошли. И я пошёл. Догоняю… так что заткнитесь и не мешайте.

На экране шелестела трава, которая больше напоминала заросли бамбука. Мелькнуло что-то мелкое и шустрое, и Никита дёрнулся было следом. Клацнули зубы и перед камерой задёргались крылья.

— Выплюнь! — велела Ляля.

— Инштинкт, — Никитка проглотил.

А перед камерой встала стена и чья-то нога в берце.

— Тяф, — сказал Никитка прежаластливо, а потом и вовсе завыл, будто заплакал: — У…

— Перепёлкин, глянь, это ж что за…

— Собака.

— Вижу, что не кот.

Над Никиткой склонился мужик. Через камеру он показался огромным и страшным.

— Ты откуда взялся, пушистый?

— Так… ясное дело, небось, пока эти извращенцы языком чесали, и сбежал… ути, лапочка какая…

— Ты гляди, сейчас без пальцев останешься.

— Да не, он мирный. Видишь, нюхает?

— Господи, вы ненормальные, — прошептала Элеонора, садясь рядом с Лялей. — А если его… обидят? Он же маленький совсем!

— Некоторые исследования показывают наличие обратно пропорциональной зависимости между размером демона и его свирепостью, — произнёс Василий и тоже опустился. — Кроме того оборотни весьма живучи…

— Перепелкин, оставь животное в покое.

— Егор Петрович, ну ведь не бросать же его!

— Именно, что по инструкции…

— Да ладно вам. Ну гляньте, ну прелесть же просто…

Никитку явно подняли, потому что перед камерой появилась мрачная рожа лысоватого.

— Перепелкин!

— Егор Петрович!