Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Что?

В рюмку потекла жижа из бутылки с нежитью.

— Меру знай. Это самое важное, знать меру… ну, давай… вздрогнули! — и дядя Женя заставил нового знакомца выпить.

Тот икнул.

Потом глаза чуть закатились и Петрович начал оседать на бок, но был подхвачен заботливыми руками дяди Жени.

— А он не умрёт? — поинтересовалась Ульяна. — Дядь Жень, вы ж… вы ж его… этой… настойкой… на нежити?

— Ну да. Для дела ничего не жаль, — дядя Женя оставил лежащего и бутылку поднял, прижал к груди. — Не волнуйся, Чумочка, я тебе ещё спиртика долью. Самую лучшую палёнку найду, какая только есть.

— Можно и коньяка, — предложил Данила.

Петрович помирать явно не собирался, но лежал себе вполне спокойно и даже похрапывал будто. И губами шевелил, но уж без слов. А улыбался и вовсе счастливо.

— Сам свой коньяк хлебай. Им надобно такое вот… чтоб экологически чистое. Точнее грязное. Чтоб примесей там. А если с метиловым будет, так и вовсе славно. Это ж не люди, понимать надобно.

И все закивали, соглашаясь, что понимать надобно.

— А с этим ничего не станется. Он и так тьмою травленный. Разве не чуешь, племяшка, как несёт?

— Не-а, — Ульяна почесала нос. — Только в носу свербит и прибить его хочется.

— Вот! Самый верный признак, — дядя Женя поднялся и хлопнул в ладоши. — Так, детвора, вы тут покумекайте, как и чего, но мне надобно туда попасть. Что-то там происходит, интересненькое, по моему профилю, но почему-то без меня…

Глава 19

О пользе голосов и важности своевременного приема пищи

Глава 19 О пользе голосов и важности своевременного приёма пищи

В давние времена царя били челом

О нелегкой судьбе царей

Квартирка Крапивина выделялась среди прочих серебристой дверью, цвет которой происходил от фольги, уложенной в два слоя. Над дверью висела пара видеокамер, а шесть замков намекали, что к вопросам безопасности хозяин отнёсся со всею серьёзностью.

— Зар-р-раза, — буркнул Наум Егорович, нервно озираясь. Его бесило всё.

Он ведь не разведчик.

Не внедренец.

Не та у него подготовка. И знания не те. И… да, всё верно. Искать кого-то, более подходящего, времени нет. Сестрица Крапивинская ещё утром отбыла. И наружка уже доложилась, что действительно в санаторий этот. А ещё, что за отбытием этим не они одни наблюдали.

В квартире воняло пылью и пригоревшим маслом. Была она, некогда просторная, ныне сплошь заставлена шкафами и иною мебелью, разномастною, пошарпанною, будто подобранною на ближайшей свалке. Наум Егорович дверь прикрыл и хмыкнул, обнаруживши изнутри помимо замков ещё и дополнительный.

И цепочка имелась.

И задвижка, такая, массивная, которой скорее в сарае место.

Крапивина приняли, когда он пошёл скандалить к соседке, которая по просьбе Фёдора Фёдоровича затеяла особенно активную уборку. Наум Егорович и уточнять не стал, с чего вдруг соседке посреди недели убираться. По взгляду её видно, что человек она не простой, очень даже в вопросах культуры разбирающийся, а что на пенсии давно, так иную культуру и пенсией не выдавишь.

Фёдор Фёдорович, однако, этакое нарочитое невнимание заметил и сказал:

— Просто повезло. Наш внештатный консультант.

А Наум Егорович кивнул.

Повезло — стало быть, повезло. Главное, что тут, на квартирке, которая, в отличие от этой, была чиста и светла, прям на зависть, пациента и успокоили. И ключики изъяли, и одежду. А Науму Егоровичу подправили обличье.

— Вы, главное, не нервничайте, — сказал ему Фёдор Фёдорович, пока над Наумом Егоровичем трудился молоденький парнишка с не по уставу лазоревыми волосами. — Даже если связь пропадёт.

Парнишка, несмотря на волосы и три серьги в левом ухе, работал быстро и умело. И вот уже собственная щетина потянулась, превращаясь в слегка засаленные космы Крапивина.

— … вести вас будут. Сигнал экстренной эвакуации подадите… впрочем, тут сами разберетесь, когда. Расчётное время прибытия группы — десять минут. Камера будет срабатывать на запись автоматически.

Камера в глазу вызывала зуд и желание достать. Не то, чтобы сильно мешала — полупрозрачная плёночка, с виду неотличимая от обычной линзы сама по себе не ощущалась — но вот само осознание того, что это камера, нервировало.

— Возможно лёгкое покраснение, но у Крапивина аллергия в медкарте значится. Так что внимание обратить не должны. Работает она от вашего собственного энергополя.

А запись идёт на микроблок, который под волосы вшили.

Чудо техники.

Аудио тоже писать будут, уже через капсулу, которую в ухо всадили и кожу срастили, и теперь даже сам Наум Егорович не был уверен, что эта капсула наличествовала.

— Вероятно, на первом этапе вас попытаются обработать медикоментозно, — Фёдор Фёдорович кивнул хозяйке, подавшей чашечку с чаем. — Однако бояться не стоит, даже если ощутите эйфорию или иные эффекты воздействия. Антидот новейший. Справится.

Антидот вкалывали прямо в кости. И об этой операции Наум Егорович честно хотел бы позабыть.

— С ментальным воздействием хуже. Будем надеяться, что блоки выдержат…

Тоже новейшие. И неощутимые в отличие от камеры, которая всё-таки чесалась. И перед глазами всё плыло. И тянуло взвыть, причём в голос, и потребовать немедля вернуть всё взад.

Он согласен служить.

Жизнью там рисковать и прочее. Но не так вот, чтоб в шкуре другого человека.

— А теперь самое сложное, — Фёдор Фёдорович отхлебнул чаёк. — Вы… Наум Егорович, безусловно выдающийся человек. Я читал ваше досье. Восхищён и… поверьте, без награды вы не останетесь. Однако здесь и сейчас от вас потребуется совершенно иное. И возможно, вам будет тяжелее, чем когда бы то ни было. Не физически. Я говорю о моральной стороне. Помните — ваша задача — собирать информацию. А значит, вы не должны вмешиваться. Даже если очень хочется. Даже если кажется, что так будет правильно, но… в крайнем случае — вызывайте спецгруппу.

Прям благословение.

На том всё и закончилось. Соседка ещё что-то там покричала, а после, выпустив Наума Егоровича на лестницу, громко хлопнула дверью:

— Сумасшедший! — рявкнула она так, что услышали все семь этажей. А может, и голуби.

— Сама дура! — Науму Егоровичу было неловко оскорблять женщину, но Крапивин себя не сдерживал. И потому оставалось лишь надеяться, что его поймут правильно.

Он бегом спустился в уже