Ведьмы.Ру 2 - Екатерина Насута

— Спасибо.

— Ты сегодня решил пообщаться?

Ага, то есть, прежде Крапивин общения избегал.

— Так… да… как-то вот… не знаю, — Наум Егорович зачерпнул ложку. Борщ хороший, почти как у Евдокиюшки. — А не надо?

— Наоборот. Надо. Ты перестал убегать от проблемы. Это начало пути к выздоровлению. Ты же хочешь выздороветь?

— Хочу.

— Тогда кушай.

Вот интересно, куда и чего подсыпали? Иначе откуда такая нечеловеческая забота о режиме питания. В котлеты? Нет, в мясо сложно. К тому же его жарят, а это не всегда полезно для лекарств. В пюре тоже. А вот борщ — вполне. И чесноку в него положили, что говорится, от души.

Никак пытались заглушить привкус.

— Кушаю я, кушаю, — Наум Егорович покосился на раковину.

Нет. Мало ли. Вдруг да квартиру осмотрят, найдут борщ… так что есть придётся. Ладно, одна надежда, что антидот всё-таки сработает.

— Ложечку за маму… ложечку за папу, — продолжал изгаляться голос.

— Помолчи.

— Тогда они придут…

А вот накрывать стало уже после того, как Наум котлету доел. Чего? Не пропадать же добру. И компотик сладенький, из сухих яблок да с изюмом, он такой очень даже любит.

Сначала прошла дрожь по пальцам.

И резко в пот шибануло.

Судорога дёрнула ногу.

— Плохо… — выдохнул он. — Что со мной? Что…

— Это они, — уверенно произнёс голос. — Они до тебя добрались. Ты должен бежать!

И главное, сказанное вполне себе соответствовало собственным Наума Егоровича желаниям. Бежать. Немедленно бежать. Прочь. Куда? Не важно, главное…

Он вскочил, и с грохотом упала табуретка.

— Дверь…

— Лучше в окно.

Третий этаж? Хотя… не так высоко, чтобы разбиться.

— Я боюсь!

— Нужно. Ты же хочешь спастись?

— Оно заперто! — собственный голос прозвучал на редкость плаксиво. — Заперто!

— У тебя есть табуретка. Разбей. Возьми и размахнись.

Инструкции — дело хорошее. Заодно и ясно, чего от Наума ждут. Он очень надеялся, что запись всего этого непотребства идёт. И что голос на ней будет слышен хорошо, потому как… нет, он не псих.

Совсем не псих.

Просто…

Когда такое вот, то поневоле начнёшь в себе сомневаться.

— Я не смогу, не смогу…

— Ты должен. Они уже идут за тобой! Они заберут тебя! Они вскроют твой череп и вытащат твои мозги!

И голос демонически расхохотался, чем ненадолго выбил в реальность. Так, паника искусственная, лекарствами подстёгнута, но надо соответствовать. И Наум Егорович, подхватив табурет и запустил им в окно с воплем:

— Нет!

Стекло разлетелось, табурет вывалился — Наум Егорович очень надеялся, что там, во дворе, было пусто.

— Ну же, спасайся! Чего ты ждёшь! Они уже здесь! Они вскрывают твою дверь! Беги же, беги…

Чтоб вас…

Вот никогда-то разведка Наума Егоровича не привлекала. То ли дело силовые операции. Приказ получен. Планы есть. Остаётся провести инструктаж и вперёд. И если кто из окон прыгает, то точно не сам Наум Егорович.

Ну и ему случалось, конечно, но тоже согласно плану и с пониманием происходящего процесса. А не это вот всё.

— Я бою-ю-юсь, — заныл он, забираясь на подоконник. Внизу покачивались мягкие ветви дерева. А к подъезду подруливала уже машина скорой помощи.

Оперативненько.

— Давай! Спасайся! — голос, кажется, начал терять терпение.

— Я… спасите! — Наум Егорович оттолкнулся от подоконника и сгруппировался в воздухе. Ветви хлестанули по лицу, по рукам, что-то больно ударило в рёбра, замедляя падение, а уже у самой земли оно и вовсе почти остановилось.

Артефакт?

Ну да, им же Крапивин живым нужен.

— Спасите! — возопил он снова, пытаясь подняться на четвереньки. — Помогите! Меня хотят похитить…

— Кто? — халат на докторе сиял белизной. Да и сам доктор словно с плаката о пользе и важности прививок сошёл. В общем, прям идеальный. И вот Наума Егоровича под локоток подхватил. — Кто вас хочет похитить…

— Господи… — выбежала соседка, всплёскивая руками. — Что творится… что здесь происходит?

— Вот, поступил вызов, что гражданин не в себе. А мы тут рядышком находимся.

Ага. Прям даже очень рядышком, если явились, как Сивка-бурка.

— Я… со мной всё в порядке, — Наум Егорович дёрнулся было, но доктор приобнял его второй рукой, и тут же Наум Егорович ощутил укол.

— Конечно. Вы ведь случайно упали?

— Д-да…

Что за дрянь вкололи, Наум Егорович не знал, но ощутил, как тело становится вялым. Ноги подкашиваются.

— Психоз, — это доносилось издалека. — Налицо попытка суицида…

— Да, да… — соседка кивала и что-то там ещё говорила, кажется, про то, что Крапивин в последнее время совсем с ума сошёл. Он и прежде-то был человеком сложным, необщительным, а теперь вот.

— … опасность для себя и окружающих… госпитализация…

Наума Егоровича подхватили и бережно уложили на носилки. А что пристегнули надёжно, так это, надо полагать, для собственной его безопасности.

— … всенепременно свяжемся…

Машину тряхнуло.

— Что встал? Заводи, поехали, пока тут не набежало… — голос доктора изменился. — Что? Спит, голубчик? Как он вообще, целый?

— Да что ему станется, — ответил кто-то. — Псих же. А они живучие.

— Всё равно. Проверь, чтоб без повреждений. Не хватало, чтоб он по дороге на тот свет отъехал из-за какого-нибудь разрыва селезёнки…

Заботливые, однако.

Глядишь, и зачтётся. Ну, потом, на суде.

Глава 20

Где открываются таланты и некоторые обстоятельства старых дел

Глава 20 Где открываются таланты и некоторые обстоятельства старых дел

Возвышалась гора мертвых орочьих тел, удобно разположившихся в луже крови.

О том, как правильно складывать тела врагов.

Игорёк устроился на веранде, также с ноутом, но теперь рядом появилась капельница, от которой тонкий пластиковый шланг протянулся к руке Игорька.

— Не обращайте внимания. Витаминки, — самого его шланг, кажется, ничуть не беспокоил. — Как съездили?

— Они оставили там Никиту! — Элеонора подвинула табуретку и принюхалась. — Это чем пахнет?

— Бабушка ужин готовит. А вы и вправду оставили? Я думал, что просто камера накрылась.

— Вправду, — дядя Женя прошёлся по веранде. — Там связи нет. Как выйдет, так маякнёт. И заберем.

— А… тогда ладно.

— Вы так спокойно об этом говорите! Он же маленький! — Элеонора вскинула руки. — А если что-то случится? А если его