Тьма. Том 6 - Лео Сухов

напали, то ли авария какая-то была… В любом случае, выжил только сам Богомил и Елена, его средняя дочь. Причём девочка получила серьёзные травмы. Да и разум у неё затуманился: Елена на долгие годы замкнулась в себе.

Богомил долго горевал о жене и погибших дочерях. Однако спустя годы всё-таки женился вновь, хоть и в солидном возрасте.

От новой жены тоже родилось трое детей. Две дочери и сын Дмитрий, нынешний князь. Дочери вышли замуж, перейдя в другие рода. Ну а сын стал наследником, а вскоре и правителем Ишимского княжества. Богомил, между тем, спокойно отошёл от дел.

А потом случилось то, чего никто не ожидал.

Елена, выжившая дочь от первого брака, пришла в себя.

В чём, кстати, немало помог ей лекарь. За которого Елена и вышла замуж, не покидая род.

Наследников от них никто не ждал: оба были уже немолоды. Но, как показала жизнь, любовь творит чудеса. Сначала родился старший сын, его назвали Богомилом в честь деда. А затем, спустя пятнадцать лет — ещё двое детей.

Собственно, Дима и Екатерина (в честь старшей сестры матери).

Надо отдать должное, всех детей Елены, своей старшей сестры, наследный князь Дмитрий Богомилович принял как родных. А младших двойняшек — когда умерли их родители, тем было по двенадцать лет — они с женой и воспитывали.

Умерли, кстати, старшая Дашкова с мужем-лекарем по глупой случайности. Их забрала изменённая Тьмой болезнь. Такое случалось в этом не вполне здоровом мире. Старый лекарь до конца не бросал работу, а жена, чтобы не страдать в разлуке, часто ездила с ним. Ну и подцепили смертельную заразу, себе на беду…

Вот такие у Дашковых были семейные тонкости… Впрочем, у многих, кто находился в зале, хватало подобных историй. Как и у обычных людей. Просто за перипетиями жизни «обычных» в норме не следят так пристально, как за родовитыми.

Пока Дмитрий и Екатерина Дашковы развлекали нас беседой, внезапно начался третий танец. Все устремились в центр зала, и мы присоединились.

К моему удивлению, и третий танец я выдержал достойно. Даже ни разу не наступил жене на ногу. Впору было записать в личном дневнике, что Федя — молодец. Но дневников я не вёл уже лет пять.

А потом раскрыли третий зал, где длинные столы ломились от угощений. И, естественно, все сразу же потянулись туда, чтобы подкрепиться, выпить и пообщаться.

А значит, оставалось потерпеть ещё пару часов, и можно будет уезжать. Если, конечно, Авелина не будет против. Пока ей явно здесь очень нравилось. А вот я начинал потихоньку уставать от необходимости улыбаться.

Очень хотелось забиться с бокалом в какой-нибудь тёмный угол.

К счастью, вскоре подоспела помощь: цесаревна, Дашковы и Василиса, затесавшаяся в их компанию, похитили у меня жену. А вместо неё оставили Витю Псковича и Диму Дашкова.

Неравноценный обмен, надо сказать…

— Пускай сударыни посплетничают! — заявил племянник князя, беря с подноса три бокала, два из которых передал мне и Псковичу. — Им надо.

— А н-нам? — уточнил Пскович.

— А нам, тем более! — отозвался Дима. — Фёдор, ты ещё танцевать собираешься?

— Нет… Боюсь, дальнейшие танцы приведут к моему полному провалу! — честно признался я.

— Тогда не удивляйся, если у тебя время от времени будут похищать жену! — усмехнулся Дима. — Она девушка красивая.

— Т-только т-ты с-сразу их н-не бей по ли-лицу! — с улыбкой посоветовал мне Пскович.

— Похитители мне настолько не понравятся? — поддержал я шутку.

— О, ещё как! — покивал Дима.

Отвечать, что мне большая часть здешней молодёжи и без того не нравится, я не стал. К счастью, этой самой молодёжи было на приёме Дашковых не так уж много.

— Что, молодые, общаетесь? — вдруг раздался рядом тихий голос.

Я обернулся и с изумлением увидел пожилого дворянина. Того самого, которого заметил на галерее во время танцев.

Само собой, это не помешало мне вежливо поклониться и представиться. Равно как и Виктору Псковичу.

А вот Дима Дашков удивился, кажется, куда больше нас.

— Дедушка? Ты решил спуститься к нам? — впрочем, по его тону было слышно, что он рад.

— Надо же знать, что нынче у молодых творится! — с усмешкой отозвался старик, поправив роскошный, но оттого не менее старомодный костюм.

— Судари, прошу любить и жаловать! Мой дед! Сиятельный князь и патриарх рода, Богомил Афанасьевич Дашков! — представил его Дима.

Мы обменялись любезностями, перескочили на извечную тему погоды — ну а как же! — затем обсудили урожаи на полях княжества…

Ну а дальше Богомил Афанасьевич, хитро поглядывая на нас, зарядил длинную речь о промысловом значении брюквы и её питательных свойствах.

В результате сначала под благовидным предлогом сбежал Дима, а потом — и Витя.

— Ну вот… Так-то лучше, да Фёдор Андреевич? — с довольной улыбкой заметил патриарх Дашковых.

Нет, я изначально догадывался, что он всё это специально устроил. Но зачем?

— Не могу сказать, что компания Дмитрия и Виктора меня тяготила… — улыбнувшись в ответ, заметил я. — Но, видимо, я вам зачем-то понадобился. Верно, Богомил Афанасьевич?

— Именно так, Фёдор Андреевич, именно так… Пойдёмте-ка, я хочу вам кое-что показать… — старик взял меня под руку и потянул в ему одному ведомою сторону.

Пробираясь среди гостей, мы достигли стены зала. А там старик открыл неприметную, на первый взгляд, дверь за колонной. И первым зашёл внутрь, поманив за собой сухой морщинистой рукой.

Мы оказались в полутёмном коридоре. Вокруг не было никого, кроме слуг. Да и тех мелькало не так уж много. Дойдя до конца коридора, старик свернул направо, открыл новую дверь и вышел в следующий коридор.

На этот раз более освещённый. И явно расположенный в жилой части дворца.

Подойдя к одной из дверей, патриарх Дашковых так же молча поманил меня зайти. За дверью обнаружилась просторная комната, похожая на залы для совещаний. Разве что вместо стульев здесь стояли роскошные кресла, обитые красным бархатом.

И мы тут были не одни. На одном из мягких кресел, попивая кофий, сидел Дмитрий Богомилович собственной персоной. А у стены застыл пожилой слуга, задумчиво разглядывающий занавески на окнах.

— Ну что, сын? Напился своей гадости? — морща нос от запаха кофе, спросил патриарх и уселся в свободное кресло. — Фёдор Андреевич, не стойте столбом…

— В самом деле, Фёдор, садитесь! — отставив чашку в сторону, предложил князь