Ткач Кошмаров. Книга 4 - Юрий Розин

— Твои исследования? — он явно с трудом сдерживал насмешку. — Что ты, пацан, можешь знать о…

Вместо ответа я проявил в реальности Ананси, выползшего мне на плечо и уставившегося на капитана восемью алыми глазами. Этого оказалось более че достаточно, чтобы меня узнали.

А я продолжил, стараясь говорить максимально спокойно:

— Те самые исследования, результаты которых ждут и в королевском клане. — Я сделал ударение на последних словах. — Если вы передадите ящерицу нам, эти исследования могут продвинуться вперед на годы, что выгодно и клану Полар. Это взаимовыгодное сотрудничество, а не конфронтация.

Капитан переводил взгляд с меня на Бертана, на Рагана, потом снова на меня. Его челюсть работала, будто он пережевывал какие-то горькие слова.

Наконец он плюнул на пол — густое, вязкое пятно легло между нашими ногами.

— Ладно, — проскрипел он. — Но если эта тварь проснется и убьет кого-то из ваших — пеняйте на себя. И помните — мы будем требовать полные отчеты о каждом вашем эксперименте.

Бертан хмыкнул, и его Пепельное Тело наконец рассеялось, оставив после себя лишь легкое золотистое свечение.

— Не сомневайтесь, справимся, — сказал он, ухмыльнувшись.

Контрразведчики начали отходить, уводя своих пленных. Я подошел ближе к клетке, разглядывая массивные веки ящера.

По идее, как бы странно это ни звучало, Замерших невозможно было остановить. На них не действовали никакие яды, в том числе и снотворное, а энергия, вступая в контакт с неподвижным Потоком внутри них, замирала сама, не в силах ничего сделать.

Так что все известные мне пойманные Замершие представляли из себя беснующихся в клетках монстров, для удержания которых нужно было несколько мастеров сферы Сдвига Тверди.

Но этот ящер преспокойно спал. Ну, или находился в состоянии, похожем на сон.

Это надо было тщательно исследовать.

Глава 16

Я сидел на холодном металлическом стуле, чувствуя, как его ребристая поверхность давит мне в бедра даже через толстую ткань брюк. Кончики пальцев автоматически постукивали по подлокотникам кресла, выбивая нервный ритм.

Передо мной возвышалась герметичная камера из многослойного закаленного стекла — на случай, если подопытный все же проснется.

Техники в стерильных серо-голубых халатах, похожие на теней в туманном аквариуме, возились вокруг неподвижного тела ящера, аккуратно фиксируя лапы существа к специальным пластинам с мягкими креплениями.

Я ощутил, как по моей спине пробежал холодок. Ананси, сидевший у меня на левом плече, слегка пошевелил лапками, его белые волоски колыхались в такт моему дыханию.

— Давление стабильное, — донеслось из сетчатого рупора. — Триста десять на сто семьдесят. Частота дыхания — 6 вдохов в минуту. Показатели Потока… — Он замолчал, прищурившись. — Странно. Они не совпадают с нашими предыдущими образцами.

Я провел пальцами по шраму на ладони — тому самому, что остался после форта Талвар. Кожа там все еще была слишком гладкой, новорожденной.

— Вскрытие не вариант, — сказал я громче, чем планировал. Мои слова повисли в густом воздухе лаборатории, наполненном запахом озона и стерилизатора.

Из тени за камерой вышел высокий мужчина в очках с толстыми линзами, которые делали его глаза неестественно большими.

— Мы уже пробовали все внешние стимулы, — его голос звучал устало, будто он повторял это в сотый раз. — Электрические импульсы, температурные перепады, звуковые удары. Даже прямое введение концентрированного Потока в нервные узлы не дало реакции.

Я поднялся с кресла, чувствуя, как ортезы на ногах мягко принимают на себя мой вес.

— Вы терпите меня здесь, потому что ящера отдали мне, — проговорил я, глядя ученому прямо в глаза. — И уже не первый день продолжаете игнорировать мои рекомендации, благо хотя бы не делаете того, что я прямо запрещаю. Но давайте все-таки сделаем так, как я говорю. Вы ведь не хотите проблем?

В лаборатории воцарилась тишина, настолько глубокая, что я услышал, как где-то капает вода. Даже вентиляция, до этого равномерно гудящая, будто затаила дыхание.

Очкастый ученый сглотнул, его кадык резко дернулся:

— Ваш метод… крайне рискован. Мы не знаем, как отреагирует его организм на ваши нити. И как отреагируете вы сами. — Он нервно поправил очки. — Это может быть похоже на попытку подключиться к работающему реактору голыми руками.

Я усмехнулся, чувствуя, как Ананси напрягается, готовясь к работе.

— А когда это меня останавливало?

Тончайшие нити белого Потока, похожие на паутинку, покрытую инеем, потянулись сквозь решетку рупора внутрь камеры.. Они двигались медленно, извиваясь, как корни растения, ищущие воду в сухой почве.

Я закрыл глаза — и мир перевернулся. Теперь я смотрел на него и ощущал его через Ананси, и хотя к подобной картинке я уже привык, это все равно каждый раз ощущалось предельно странно.

Дождавшись, когда техники покинут камеру и ворота окажутся герметично закрыты, я протянул нити к телу ящера. Пасть, глаза, ушные впадины, прочие отверстия — нити тоньше волоса с легкостью проникали в его организм, а затем разделялись на еще большее количество еще более тонких паутинок для использования открытого мной недавно свойства «Потоковых магнитных линий».

За изучением состояния тела Замершего я потерял счет времени и, когда пришел в себя и вернулся в человеческое тело, половины ученых в обзорной комнате уже не было. Вероятно, ушли на перекур или на обед.

Однако очкарик, настоящее имя которого было Лемрин ол Регул, глава исследовательской группы, приставленной к полученному-таки недавно от контрразведки после улаживания кучи формальностей Замершему, все еще стоял на том же месте, пристально глядя на меня.

— Что-то увидели?

Ему явно претило обращаться на Вы к мальчишке, которому еще даже двадцати не исполнилось. Но я теперь принадлежал к главной ветви клана, да и список моих заслуг был довольно внушительным. Так что быть вежливым ему приходилось.

— Идею, — кивнул я.

— Поподробнее, если можно.

— Поток в его теле неподвижен — это правда. Но нервные импульсы никуда не делись, и мозг показывает определенную активность. Проблема в том, что замерший Поток не позволяет мозгу работать в штатном режиме, лишая его основных функций.

— Это и так было понятно, — с некоторым раздражением ответил Лемрин.

— Я знаю, — спокойно кивнул я. — Но при обследовании я понял, что замерший Поток не повреждает мозг и даже не ограничивает в нем никаких процессов. Он просто блокирует связь между физической составляющей и тем, что находится выше — душой,