Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

структуры, о существовании которых мы не знаем, догадываемся и нет. Из совокупности этих объединённых структур создаются более крупные информационные матрицы — также структуры, например, галактические… В итоге весь процесс объединения- укрупнения информационных матриц приводит нас к следствию номер 2.19…

Профессор Вейзель сделал остановку, обвёл взглядом студентов и неожиданно заявил:

— Вы готовы поговорить о Боге?

Предложение застало всех врасплох. Некоторая растерянность царила среди студенческого племени Каждый из них стал быстро копаться в своём мозге пытаясь традиционным студенческим авралом вытащить нужную мысль и вытащить её на поверхность, но…

— Я — готов! — бодро ответил старец Кулик.

Мозговые искания оказались прерванными на раз.

В глазах студентов старец Кулик молниеносно превратился в героя былинных столкновений — он спас от неминуемой гибели на поприще столь сложного и до сих пор так и не познанного искания.

— Тогда встречайте! — голосом спортивного шоумена начал представление Вейзель.

Вокруг Вейзеля снова сформировалась сцена, in которой разместились гирлянды надувных шаров и какие-то плакаты. Мгновенно была создана чуть праздничная и в то же время весьма официальная обстановка. Вейзель театрально взмахнул руками и громко объявил:

— Встречайте! Творец того и этого мира! Всевышний и нижайший! Вездесущий и вечно спящий! Всевидящий и всегда слепой! Отец множества и множество отцов! Коллективная матрица полной совокупности организмов всех уровней! Б — о-о-о-о-г!

Захваченные таким неожиданным и буйным водевилем. все приготовились встречать этого самого Боги Студенты ожидали, что вот-вот моложавой пружина стой походкой в модном прикиде позавчерашнего се зона выйдет ловкий старец и начнёт настойчиво и красноречиво всё всем разъяснять.

Только предвкушая его появление, все уже реши ли, что этот старец сможет ответить на любой вопрос.

Студенты даже стали готовить такие вопросы. Они мечтательно взмывали глазами к небу и там искали какую-то очень нужную мысль, чтобы старец по имени Бог их обязательно понял: а то ведь если он не поймёт, то и ответит не правильно… Самые сообразительные готовили записки с просьбами…

Но Бога всё не было… Студенты стали думать — уж не ослепли ли они? Может, Бог уже давно стоит на сцене и с удивлением смотрит на них, а они его просто почему-то не видят?

А самые умные стали строить более громоздкие конструкции из собственных и заимствованных мыслей. Они допускали, что, может, Бог существует вне времени? Тогда становилось понятно почему студенты не могут его увидеть ни в прошлом, ни в настоящем, пи в будущем…

— Время будет состоять в совокупности точек зрения каждой монады на самое себя как пространства — в совокупности точек зрения всех монад на Бога, — мягко произнёс, выходя в центр сцены, худощавый человек в камзоле и курчавом парике.

Первое, что отметили студенты, это не «позавчерашнюю», а «много-веков-назаднешнюю» модную одежду, которой пользовался вышедший на сцену персонаж. А уже потом родился и гораздо более закономерный для его появления вопрос: «Это кто?»

Словно в ответ на этот немой вопрос на середину сцены, несколькими минутами ранее ставшей средневековым залом, вышел театрально разряженный церемониймейстер и, делая паузу после каждого слова, громко и отчётливо произнёс:

— Готфрид Вильгельм Лейбниц! Основатель и президент Берлинской Академии наук!

Лейбниц несколько сдержано поклонился и снова выпрямился, со странной полуулыбкой на губах бесстрашно уставившись в зал.

Он смотрел на ребят и думал: «Где это я оказался" Какая сила притащила меня на это сборище? Что им от меня нужно? Кто эти создания?..» И другие, подходящие к случаю, мысли одолевали известного учёного впервые увидевшего современное общество.

Студенты, напротив, оглядывали человека, которого только что им представили. Не совсем было ясно маскарад это или нет. За долгую первую часть этом лекции все привыкли к тому, что с ними могут про изойти любые изменения и никто в их реальности m разберётся. Поэтому и тот, кого назвали «Лейбниц- мог оказаться как на сто процентов реальным персонажем, так и на сто процентов мистификацией, инсталляцией, театрализацией и ещё чёрт знает чем.

Борьба точек зрения продолжалась некоторое время. Но в итоге один из студентов предельно осмелел. Он совершенно невпопад спросил первое, что пришли в его «троечную» голову:

— Как вы понимаете работу гармонии?

Студенты зашипели на товарища: мол, ну, ты дал, не мог выбрать что-нибудь более внятное… Но Лейбниц, услышав вопрос, несколько расслабился: он понял, что собравшиеся, без сомнения, обладают разумом, они даже способны рассуждать на столь высоки- темы и, возможно, это люди; просто очень странные…

— Гармония производит связь как будущего с про шедшим, так и настоящего с отсутствующим, — мягко принялся разъяснять Лейбниц.

Он чуть подался вперёд, показывая всем своим нм дом, что вопрос ему интересен и он его ожидал.

— Первый вид связи объединяет времена, а второй места. Эта вторая связь обнаруживается в единении души с телом и вообще в связи истинных субстанций между собой. Но первая связь имеет место в преформации органических тел или, лучше, всех тел…

Разговор с Лейбницем

Студенты тоже поняли, что перед ними интересный собеседник, который и появился здесь для того, чтобы объяснить какую-то очередную очень важную мысль. Поэтому барьер незнакомства пришлось преодолеть быстро.

— Вы упомянули монаду — это что такое? — раздался из зала уже более реальный вопрос.

Антон, озвучивший его, решил взять инициативу на себя, потому что остальные явно тормозили, а ситуацию из-под контроля, хотя бы такого, упускать было нельзя. К тому же Антон прекрасно понимал, что нот вопрос — это его маленькая личная победа в том I повальном споре, в котором он пытается обозначить как можно больше различий между собой и тротуарной плиткой.

— Монада — это субстанциональная форма, совершенное понятие, из которого вытекает всё заключающееся в данной вещи, — просто ответил Лейбниц, подумал и, решив, что нужно ещё пояснение, добавил: — Она содержит в себе все случайные свойства данной пещи.

— А можете ли вы назвать характеристики монады? Антон решил закрепить немного развившийся успех.

Лейбниц переместился к тому краю сцены, который находился ближе к источнику вопросов, и так запросто своими словами весьма доходчиво пояснил:

— Особые характеристики монады таковы. Первое монада — простая субстанция, то есть монада не имам частей. Второе, где нет частей — нет ни протяжения, ни фигуры. Монада не может быть описана перечнем свойств.

Лейбниц наконец-таки разглядел, что перед ним молодые люди. Он сделал паузу, чтобы удостоверимся, что они его слушают. И после этого продолжил:

— Третье: каждая монада должна быть необходимо отлична от другой. Четвёртое: каждая монада подвержена беспрерывному изменению. И, наконец, пятое так как всякое настоящее состояние