Душа механизма - Андрей Александрович Тюняев

Только сейчас Лейбниц понял какой вопрос его мучил на протяжении всего этого непродолжительно го знакомства. Он никак не мог понять почему эти существа, очень похожие на людей, настолько молоды Судя по задаваемым ими вопросам, они находились n.i рубеже самых передовых знаний, которые сам Лейбниц только недавно с великим трудом смог освоим. А некоторые его коллеги вообще не понимали Готфрида, когда он им это пытался втолковал. А здесь юнцы, свободно изъясняющиеся на столь сложные темы.

— И какой из этого вы делаете вывод?

— Можно произвести следующий результирующим вывод, — ответил Лейбниц. — Сфера субстанционалмных форм принципиально отличается от мира вещей соотношение двух миров лишь процедура их сопоставления: материя не составляется из монад, она результирует из них.

На сцену вышел Вейзель, представился и обратился к Лейбницу:

— Уважаемый учёный, вы не будете против научного спора между вашей Монадологией и нашей Организмикой?

— Позвольте узнать что такое «Монадология» и что такое «Организмика»? — прежде всего поинтересовался Лейбниц.

— «Монадологией» издатели назвали ваш труд, в котором вы развиваете систему монад, а «Организмика» — это концепция того, что вы назвали «органическим», то есть целым, или целостным, — пояснил Вейзель.

— Ну, что ж. Понятно, — не очень уверенно протянул Лейбниц и согласился: — Давайте переходить к спору.

— Само слово «монада», как просто слово, ничего особенно критического на свой счёт не вызывает, — начал умничать Вейзель, но Лейбниц согласно кивнул.

А вот характеристики монады стоит разобрать обстоятельно. Допустим, третья характеристика «каждая монада должна быть необходимо отлична от другой».

— Продолжайте, уважаемый, — согласно кивнул Лейбниц, поскольку ничего спорного для себя пока не услышал.

— С точки зрения Организмики возникает следующий вопрос: чем именно отлична одна монада от другой? — продолжил Вейзель.

Рядом с ним появилась доска и мел, и Вейзель принялся писать ещё и какие-то формулы:

— Выразим монаду через организм, который обозначим перечёркнутой буквой «О». Теперь дадим определение понятия «организм»: организм — любой набор им формаций, ограниченный управляющей матрицей.

Лейбниц пока стоял и молча слушал.

— Если монада «А» выглядит следующим образом

— и Вейзель написал на доске трёхэтажную формулу, а монада «В» выглядит так, — и Вейзель написал похожую формулу, компоненты которых отличались лишь индексами, — то организм «Монада "А"» не равен организму «Монада "В"».

Вейзель прервался и вопросительно посмотрел па Лейбница. Тот по-прежнему стоял и слушал, лишь сдержанно кивая. Для него это было новым, и учёному требовалось время, чтобы вникнуть в новую парадигму. А Вейзель, со своей стороны, вёл себя крайне не уклюже. Он, как заучившийся школьник, зациклился на одном и том же, считая, что все вокруг зациклены на этом же и поэтому в курсе его измышлений.

— Отсюда следует, — уверенно продолжил Вейзель, — что для реализации различий монад есть всего дна варианта. Либо первый вариант, при котором наборы информаций в основных корректурах, то есть телах организмов «А» и «В» не равны между собой. Либо второй вариант, когда управляющие матрицы организмов «А» и «В» не равны между собой.

— Интересно, продолжайте! — снова предложим Лейбниц в ответ на вопросительно вздёрнутые брони Вейзеля.

— Допустим, — продолжил, ещё больше воодушевившись, Вейзель, — что из имеющихся двух вариантов мы вправе выбрать один. И пусть мы какой-то и i них выбрали. В результате чего мы убедились, что третья характеристика монадологии работает.

Лейбниц, польщённый, довольно кивнул. Он стал чувствовать нить спора. Она явно вела в его сторону.

Но оперативно размышлять он пока не мог: слишком гуманны были его первоначальные сведения в Организмике.

— Тогда смотрим, что первая характеристика монадологии гласит: «Монада — простая субстанция, то есть не имеющая частей», — продолжил Вейзель. — Это значит, что заявленные различия проявить становится нечем, то есть в структуре монады нет такой части, на которую одна монада отличалась бы от другой. И тогда наш первый вариант реализации различий монад, когда эти различия достигались за счёт различия структур двух монад, не работает. В структуре каждой in монад остаётся всего по одному не расчленённому члену. Но для того чтобы монады всё же были различны, эти члены должны быть отличны друг от друга.

Вейзель ловко махнул тряпкой и стёр несколько символов в каждой из формул. Словно отчитываясь о проделанной работе, тряпка выпустила небольшое меновое облако, а Лейбниц сказал:

— Очень интересно вы рассуждаете, коллега! Продолжайте, я с огромным интересом слушаю вас и пока у меня не возникают спорные мысли по поводу сказанного вами.

— Прекрасно! Таким образом, у нас получается, что каждый организм состоит из одной единственной структурной информации, и эти единственные информации у двух рассматриваемых организмов различны между собой, — продолжил Вейзель.

— То есть второй вариант становится нелегитимным, — закончил Лейбниц.

— Да! — ответил Вейзель. — Так как необходимым для построения организма набор информаций заменяется в каждом из случаев — и монады «А» и монады «В» — на присутствие в корректуре каждой из них лишь одной единственной информации.

— Тогда получается, что эти единственные информации не взаимодействуют с другими — поскольку других информаций нет. И не ограничиваются соответствующей управляющей матрицей — поскольку им имеет никакого смысла накладывать какие-либо дополнительные ограничения на уже выделенный из пространства организм, представленный той самом одной единственной информацией, — закончил логическую цепочку Лейбниц.

Оба учёных, довольные друг другом, вздохнули Они поняли, что нашли общий язык и стали друг друга понимать. Это обещало нормальную дискуссию Однако, привычно посмотрев на студентов, Лейбниц задумался над тем, понимают ли они то, о чём сейма» было сказано? В голове учёного пронёсся ответ: «си мнительно…».

— Отсюда следует, — продолжил Лейбниц, тщательно подбирая слова. — что второй вариант сравнения моим i не работает, так как управляющие матрицы организмом «Монада "А"» и «Монада "В"» не существуют.

Он повернулся к залу и спросил, понятно ли это. Из зала прилетел ответ:

— То есть, управляющие матрицы не сравнимы между собой.

«Всё понимают», — удивился Лейбниц, а вслух профессору Вейзелю ответил: — Я согласен с этим. Но остаётся один — первый — вариант реализации разя и чий монад.

— Да! — согласился Вейзель. — Напомню: это когда информация одной монады отлична от информации другой монады.

— Я уже понял, коллега, что этот вариант удовлетворяет первой и третьей характеристикам монад.

— Но, к сожалению, из этого также становится ясно, что эти информации и являются самими сравниваемыми монадами.

— Я слушаю вас дальше! — заинтересовался Лейбниц.

— Рассмотрим вторую характеристику монады, — продолжил Вейзель.

— Она гласит: где нет частей — нет ни протяжения, ни фигуры, — с некоторой гордостью напомнил Лейбниц.

— Однако в Организмике есть альтернативное утверждение, — высказался Вейзель. — Оно называется «Следствие 2.5»