По ту сторону барьера. Книга 1 - Эмили Ли

– Приветствую, – насмешливо произнес он и прошел в комнату, плюхнулся за скамью, устраиваясь за столом и наблюдая за Лайей, что растирала семена. – Как жизнь?

– Нормально, – ответила Лайя, терпеливо дожидаясь оглашения цели визита.

– Всё хотел спросить. – Гаденькая ухмылка исказила лицо и предупредила: хорошего не предвидится. – Почему эльф? – Лайя замерла и устремила на него взгляд, рассматривая. Что он хочет услышать? Почему эльф, что? Догадавшись, что ответа не будет, Аларик решил расширить свой вопрос: – Остроухие отличаются от людей. Они жестокие дикари без морали и сострадания. Неужели тебе нравится подобное?

Лайя иронично хмыкнула. Её собственный опыт общения с людьми мог бы поспорить с наблюдениями Аларика.

– В каждой расе и нации есть разные представители, – дипломатично ответила Лайя, не желая устраивать дискуссии. Ей хватило и первой половины дня с болтливыми горожанами.

– Ясно, – разочарованно протянул Аларик, явно рассчитывая если не поругаться, то хотя бы поспорить. – Хотя что ещё можно было от тебя ждать?.. – Последовала пауза. – Я тут подумал, – наконец-то сказал он то, ради чего пришел. – Лоран впала в своё состояние из-за остроухого и его магии, а если он поколдует перед ней, то, может, будет обратный эффект? Она опять увидит его магию, встряхнется и снова что-то почувствует?

– И? – Лайя понимала, что последует далее, но не желала облегчать ему задачу.

– Скажи остроухому, чтобы пришел к ней в комнату и что-нибудь изобразил. Снежинки там, вьюгу… Ну что-нибудь безобидное. Или поговорил с ней. А лучше и то и другое.

– Во-первых, у него есть имя, а во-вторых, почему сам его не попросишь?

– Он откажет.

Лайя тоже склонялась к этой мысли, пробуждение Лоран не входило в его планы. И всё же отчаяние Аларика понимала. Если бы её мать была в таком состоянии, то она бы тоже не находила себе место.

– Не думаю, что откажет, – уклончиво ответила она, – если это будет просьбой, то…

– Пожалуйста, Лайя, – взмолился вдруг он, хватая её за руки. – Она почти ничего не ест. Я не знаю, что делать. Вчера и сегодня вовсе только пила. Она угасает, а я ничего не могу сделать.

Лайя высвободила руки и, в душе коря себя за слабость, проговорила:

– Хорошо. Я попрошу Фенриса.

– Спасибо! – воодушевленно воскликнул Аларик, подскакивая с места. – Сегодня! Нет, лучше сейчас! – Он уже направился на выход, как вдруг повернулся. – И-и-и… Скажи, а у Тэруми и Чонсока серьезно? Или так?.. У меня есть шанс?

– Без вариантов, – с улыбкой сказала Лайя, глядя на его мальчишечий задор в глазах.

– От этого она мне нравится ещё сильнее, – с ухмылкой сказал Аларик, явно не собираясь сдаваться. – Да и что-то я не заметил у них особой любви в отношениях, поэтому не думаю, что всё так категорично. – Он подмигнул ей и вышел.

Лайя хмыкнула и вернула внимание растениям. Те смотрели на неё в ответ скучной и обременительной рутиной. Мысль провести ещё какое-то время в лечебнице показалась совсем тоскливой. Да и очень хотелось увидеть Фенриса. Она, конечно, проводила с ним больше времени, чем Тэруми со своим Чоном, но всё равно скучала, когда его долго не было рядом. Решив, что благих дел на сегодня достаточно, Лайя быстро убрала всё по местам, закрыла лечебницу и вышла на улицу.

Погода радовала уютной температурой воздуха и ветерком, поэтому Лайя медленно, наслаждаясь теплыми, но не обжигающими лучами солнца, брела к центральной стене, так ещё называли западную стену с главными воротами. Фенрис чаще всего стоял там. Хотя, бывало, он обходил всю стену по кругу. Лайя порой удивлялась, неужели ему нескучно стоять вот так, сутками напролет, одному? И дело не в том, что его сторонились изимцы, некоторые были довольно лояльно настроены. Сам Фенрис избегал общения, да вел себя подчеркнуто-отстраненно. В дозоре стоял один. Ни с кем ничего никогда не согласовывал. В глазах всегда холод и безразличие. Лицо – маска. И только с ней и азурами он становился настоящим.

– К угрюмому идешь?

Лайя обернулась, Тэруми догнала её, руки при этом держали волосы у лица, чтобы ветер снова не бросил растрепавшиеся локоны в глаза.

– Да, Аларик попросил привести его к Лоран.

При имени Аларика Тэруми скривилась и закатила глаза.

– Его слишком много в моей жизни. Надеюсь, при следующем нападении на город его сожрут.

Лайя засмеялась и отправилась дальше.

– Лукаса ты тоже раньше не любила.

– Что значит раньше? Я и сейчас его не люблю, – возмутилась Тэруми и фыркнула. – И вообще, как ты можешь сравнивать их? Малой хоть надоедливый, но свой, а этот же самовлюбленный болван какой-то. Сегодня совсем учудил: принес букетик колосков мне прямо в столовую и на глазах у всех работниц подарил.

– Скажи спасибо, что не за завтраком, – посмеиваясь над ней, проговорила Лайя.

– Его от смертного приговора отделяет лишь моё терпение, которое заканчивается, между прочим. Чон узнает, и конец ухажёру. Лукас – малой, поэтому ему делали поблажки, в случае с сыном ведьмы – без вариантов.

– После всего, что было, после проверки расстоянием, смертью, вы всё равно словно сомневаетесь в чувствах друг друга, – тихо сказала Лайя. – Ваша ревность, и его, и твоя, такая сильная… Не понимаю… Я знаю, что Фенрис любит меня и не предаст, и неважно сколько возле него крутится девушек. Какой смысл ревновать?

– А Иримэ? – напомнила ей Тэруми с ехидцей в голосе.

– Она была его прошлым, той, чей портрет он носил. У меня были основания, и то, я нашла в себе силы поверить ему.

Лайя уже и не думала, что Тэруми ответит, столь длинной была пауза, но азурианка всё же заговорила:

– Почему Чон ревнует, могу лишь предположить. Не думаю, что он сомневается в себе и поэтому видит соперников со стороны других мужчин. Скорее, это просто собственнические замашки дают о себе знать. То, каким ты видишь Чона, благородным и смелым воином, правильным и рассудительным, – это лишь одна из его сторон характера. Там, у нас на родине, он обладал властью сопоставимой с Повелителем. Это накладывает свой отпечаток на характер. Он привык, что люди исполняют его волю. Кроме того, он всегда получает что хочет. Способы у этого разные, но итог один… Империя – огромная страна, величие которой стало возможным благодаря сильным правителям. И Чон был не менее достойной сменой…

Последнее снова окрасило лицо Тэруми печалью. Вина, какую испытывала, не оставляла её никогда. Лайя поспешила отвлечь:

– А ты? Неужто