"Фантастика 2025-65". Компиляция. Книги 1-29 - Виталий Свадьбин

— Меня в любом случае смешают с известной субстанцией, — не выдержала я. — Как это уже было.

Я обернулась к Виктору.

— Ты знаешь правду, остальное неважно.

Муж сжал мою ладонь.

— Знаю. Но кумушек это не остановит. Молодая и красивая женщина — идеальный объект для сплетен.

Стрельцов вздохнул.

— Дамы любят его… И история о несчастном влюбленном и коварной соблазнительнице, которая дала ему надежду… Простите, Анастасия Павловна.

— Я не давала ему никаких надежд! — взвилась я. — Это ему явно приспичило нарисовать звездочку на фюзеляже!

— Прошу прощения?

— Я не давала ему никаких надежд, — повторила я. — История о якобы назначенном свидании — очевидная ложь, он прекрасно знал, что я в городе. И вы знаете, что это ложь.

— Но доказать это мы не можем.

— Можем, и легко.

— Настя, помолчи, — резко оборвал меня муж. — С этим надо решить раз и навсегда, и не болтовней.

«Только посмей!» — хотелось крикнуть мне, но очевидно было, что не подействует. Хуже того, Виктор может решить, что я пытаюсь выставить его трусом перед исправником, и начнет доказывать, что это не так.

Пропади оно пропадом, это хрупкое мужское самолюбие!

— Виктор Александрович, напоминаю, что я представитель власти, и я не могу одобрить дуэль, какой бы обоснованной ни была причина. Больше того, я должен всячески воспрепятствовать такой возможности.

— Кто-то говорит о дуэли? — с деланым удивлением сказал муж.

— Я говорю. И вы ушли от ответа на мою просьбу не вызывать Зайкова. Поэтому я вынужден превратить просьбу в требование. Дайте мне слово, что не пошлете ему вызов. Иначе мне придется потребовать домашнего ареста и для вас.

— Вы не посмеете!

— Посмею. Как ни унизителен домашний арест, это все же лучше, чем петля, которая полагается за поединок по закону.

Нет, ну что у мужчин за манера по любому поводу проделывать друг в друге дырки?

— А разве покушение на убийство не является поводом для ареста? — спросила я.

— Ареста и казни, что я безуспешно пытаюсь втолковать вашему супругу. Может, хоть вы сможете уговорить его быть благоразумным.

— Строгость законов в Рутении компенсируется необязательностью их исполнения, — фыркнул Виктор.

— Не когда я исправник.

— Но не судья, — не унимался муж.

— Я говорю не о возможной дуэли, — вмешалась я. — Я говорю о попытке убийства князя Северского.

— Убийства? — подобрался Стрельцов, и одновременно муж воскликнул:

— Настя!

— Эта попытка еще и доказательство, что Зайков прекрасно знал о моем пребывании в городе, — продолжала я. — И что ни на какое свидание я его не звала. Есть свидетели…

— Замолчи немедленно!

— И не подумаю! — возмутилась я. — Я не собираюсь становиться молодой богатой вдовой только потому, что у моего мужа гордыня в заднице играет!

Кажется, это было грубо, потому что Стрельцов уставился на меня с изумлением. Но мне было все равно.

— Если уж ты так бережешь мою репутацию, подумай о том, что с ней станет, если тебя застрелят! В бедную Наталью Николаевну только ленивый не бросил камень, как будто мало ей было горя!

— Кто такая Наталья Николаевна? — полюбопытствовал Стрельцов.

— Знакомая моих знакомых. — И правда, есть ли среди моих знакомых те, кто никогда не слышал о Наталье Николаевне? — Осталась вдовой с четырьмя детьми, и все, кто знал ее мужа, обвинили…

— Анастасия, хватит. — В голосе мужа прозвучало столько холода, что я едва не поежилась, хотя в карете было тепло. — Кирилл Аркадьевич, прошу прощения, что вы стали свидетелем семейной сцены. Моя жена слишком остро воспринимает все после болезни.

— Еще скажи, что я вру! — молчать я не собиралась.

— Я не желаю больше говорить на эту тему.

— А я не желаю рыдать на твоих похоронах! — Я повернулась к Стрельцову. — Вчера вечером…

— Настя, еще одно слово, и я очень, очень рассержусь.

Стрельцов стукнул в стенку кареты.

— Останови, я сойду! — Он улыбнулся, словно мы все еще были в театре и болтали о пустяках. — Князь, княгиня, спасибо за приятную и познавательную беседу.

— Зачем ты влезла в мужской разговор?! — взорвался Виктор, когда за исправником закрылась дверь и карета снова покатилась по дороге.

— Затем, что он касался меня! — тоже не стала сдерживаться я.

— Чем он тебя касался? Тебе подставляться под пули?! И не лезь не в свое дело!

— Не подставляйся! — перебила я его. — Об этом я тебе и талдычу!

— Во-первых, вызов уже послан. Во-вторых, иначе тебя назовут блудницей, а меня рогоносцем.

— Как будто меня и так ею не назовут! Ты говоришь «не касается». Но это меня будут поливать во всех гостиных, как бы ни обернулась ситуация! Это мне придется разбираться, если тебя ранят или, того хуже, убьют!

— Что ты заладила, будто кликуша: «Убьют!» Хватит каркать!

— Теория вероятности не показывает связи между высказыванием прогноза и его исполнением! — Я поспешно поправилась: — Пуле наплевать, говорят о ней или нет!

Но мужу уже были неинтересны любые теории.

— Если боишься потерять содержание, я напишу новое завещание перед поединком.

От возмущения я потеряла дар речи. Все, что смогла, — перескочить на переднее сиденье, подальше от этого… этого… и каким-то образом не залепить ему пощечину. Которую он заслужил, между прочим, хотя я всегда считала рукоприкладство ниже своего достоинства.

— Напишешь завещание, значит…

— Да, и ты получишь куда больше обычной вдовьей доли.

— На гербовой бумаге…

— Конечно, — сухо подтвердил муж.

— Отлично, она пожестче будет. — Мое терпение лопнуло. — Знаешь что? Если у тебя не хватает ума понять, что я боюсь потерять не деньги, а тебя, то возьми свое завещание, скомкай, засунь себе поглубже и проверни! Хотя вряд ли это прибавит тебе мозгов!

— Настя, успокойся немедленно, или ты завтра же вернешься в деревню!

— Напугал ежа голой… ягодичной мышцей! — Я уже не могла спокойно сидеть, подскочила, больно стукнулась макушкой о верх кареты, но это только сильнее меня разозлило. — Я сейчас же отправлюсь домой, только…

Карету тряхнуло на камне, и я, потеряв равновесие, полетела прямо на мужа. Не знаю, каким чудом в последний миг сумела опереться не на