Помощник ездового - Александр Вячеславович Башибузук

только. Когда приезжают оказывать практическую помощь — надо понимать, что приехали драть и драть жестоко. Если честно, никто не знает, кто она такая на самом деле и зачем сюда прибыла. И только гадать можно, чья она креатура. Так что, увидишь Иду Вебер на горизонте — обходи десятой стороной. Понял?

Алексей совсем запутался во всех этих аббревиатурах и покорно кивнул:

— Понял.

Влезать в дебри ведомственных интриг и переходить дорогу кому-либо ему категорически не хотелось. Лешка и в прошлой жизни старался держаться от такого подальше.

— Хорошо, ты парень умный, — Баронов хлопнул Лексу по плечу. — Как пополнение? Даже не спрашивай, что мне стоило официально прикомандировать чоновцев к твоей группе. Куц до сих пор волком смотрит, того и гляди кинется.

— Все хорошо, — спокойно ответил Алексей. — С Женем, Клюевым и Егоровым мы уже сработались, сами знаете, а Бердыев вроде тоже нормальный. Пока нормальный, дальше видно будет.

— Хорошо, за девочку не переживай, примем, как положено. К слову, вы собираетесь бракосочетаться или нет? Думайте быстрее, мне для отчета не помешает создание новой ячейки общества из сознательных комсомольцев.

— Подумаем, — пообещал Лешка, хотя, честно говоря, пока не пылал желанием с кем-либо и как-либо сочетаться. С Гулей они уговорились всерьез задуматься о браке, только после того, как начнут учиться.

— Хорошо, — Баронов кивнул и убрался в домик, где принимали в комсомол.

Алексей дождался Гулю, но потом они сразу разбежались — она торопилась в лазарет, а Лекса ушел в казарму к своим.

Стараниями Баронова на базе отделения Алексея сформировали особую сводную маневренную группу имени товарища Августа Бебеля, куда официально прикомандировали несколько человек и максимально усилили вооружение. По задумке командования, группа должна была заниматься охотой на руководящий состав бандформирований, но, на практике, весь последующий месяц после выписки из лазарета, группа только и делала, что торчала в гарнизоне и занималась совершенствованием боевой политической подготовки. И банально скучала.

Лешка подозревал, что очень скоро его с товарищами опять привлекут к ежедневной строевой службе, поэтому старался использовать время по максимуму. К примеру, сегодня, он собрался провести занятия по владению шашкой. Парни в группе подобрались опытные, не раз участвовали в схватках, но более-менее прилично клинком владел только Костя, да и то, за счет своей природной реакции и быстроты, а остальные на уровне, предписанном кавалерийским уставом, в скудных рамках: «справа закройсь, слева руби». Вот Лекса и собрался научить ребят приемам дядьки Михея, да и самому их лучше усвоить.

Группа нашлась за казармой, где без особого энтузиазма ладила манекены для рубки.

— Командир-ака! — худощавый парень с красивым, но несколько детским лицом согнулся в почтительном поклоне.

Бердыев был туркменом, его к группе прикомандировали как переводчика и проводника — он вырос в Маргилане и прекрасно ориентировался в его окрестностях, так как пас баранов и охотился с малолетства в горах.

— Вот чудак человек, — хмыкнул Никита. — Отучайся кланяться, сколько раз говорю.

— К плохому обычаю быстро привыкаешь, — спокойно ответил Бердыев. — Еще быстрей привыкаешь, когда плетью учат.

— Может тебя плетью отучить? — хохотнул Модя.

— Не надо плетью, — невозмутимо возразил туркмен. — Я постараюсь сам отучиться.

Говорил он по-русски очень правильно, но, делал большие промежутки между словами, словно вспоминая их значение.

— Приняли? — поинтересовался Костя.

— Приняли.

— Отлично, братка! Замолви за меня там словечко.

— А где значок? — подозрительно прищурился Фрол. — Не дали?

— А нас когда примут? — влез Федот. — В комсомол? Может приплачивать начнут.

— Потом примут, — хохотнул Никита. — Догонят и еще примут. Ну что, командир, начнем? Все вроде готово.

Но приступить к занятиям не получилось, прибежал Бодя и передал Алексею приказ Баронова срочно явиться к нему.

— Садись, — комиссар показал на стул. — Тут такое дело. Прибыл посыльный… — Баронов ткнул рукой в сидевшего на корточках пацаненка в замызганном и рваном чапане. — Прибыл из кишлака Дутир, это здесь не очень далеко — говорит, что вчера вечером туда прибыли посланцы Мухаммед-бека, якобы сватать за него дочерей местного старосты. Когда им отказали, сильно избили людей, нескольких зарубили и насильно забрали девочек. Вот же суки! В край обнаглели, совсем рядом шуршат, бляди!

Баронов зло саданул кулаком по столу. Алексей просто кивнул, соглашаясь.

— И как назло, в том районе у нас сейчас никого нет, — шумно отхлебнув прямо из графина воды, продолжил комиссар. — А тех, кто действует в соседних районах, никак быстро не сориентируешь — связь только посыльными, а это долго. Кишлак из сочувствующих, люди поверили нам, так что помочь надо. Хотя бы попытаться. К тому же, Мухаммед-бек близкий союзник самого Курширмата.[18] Смекаешь? В общем, выдвигайся в кишлак со своими парнями, опроси людей, убеди, что мы постараемся помочь и поищи следы. Я понимаю, время прошло, ищи их теперь, но вдруг получится хотя бы понять, куда они направились. Но на рожон не лезь, понял? Завтра туда выдвинется группа товарищей из ЧК, они и будут документировать преступление и вести основное дознание. Пацана с собой возьмите, он покажет короткую дорогу. Говорит, к утру на месте будете. А там по обстоятельствам. Действуй по своему усмотрению. По времени не ограничиваю. Понял? Вот карта-двухверстка, еще царская, на всякий случай, специально для тебя достал. Я на ней отметил примерную обстановку, думаю, разберешься. Приступай.

Лешка откозырял, поманил за собой мальчишку и вышел. Ехать на ночь глядя непонятно куда не очень хотелось, а точнее совсем не хотелось, но приказ поступил, значит предстояло его выполнить — отказ никто бы не понял.

— На лошади приехал?

— Да, ака, лошадка! — мальчик снял с забора поводья неказистой пегой кобылы. — Хороший лошадка, ака, немножка старый, но хороший.

Русский язык он жутко коверкал, но болтал бегло и вполне понятно.

— Как зовут?

— Рустам!

— Сколько девочек забрали?

— Три! — Рустам показал три грязных пальца. — Зухра, Зульфия и Замира. Замира — мой была! Резать за нее буду!

Паренек состроил зверскую рожу и схватился за торчащую из-за пояса рукоятку ножа.

— Сколько же ей лет? — удивился Алексей. — Зухре, то есть, Замире твоей?

Рустам показал десять пальцев, а потом еще один.

— И уже сватать? Чтоб им кобыла сиську дала… — ругнулся в сердцах Лешка. Некоторых местных обычаев он понять просто не мог.