Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

— А не разгоняют тут только сложившиеся пары. Ну… Это которые семья почти, а то и просто — семья уже. По-настоящему, в смысле. Во-первых, и в командовании у нас не звери сидят. Во-вторых, когда двое из одной пары соседними звеньями или отделениями, а то и выше командуют — они и дерутся крепче, и выручают друг дружку до последнего. А если что — так и мстят они за своих тоже до последнего. Да так мстят, что от той мести и страшновато порой бывает. Да…

Сержант на этом мрачнеет. По его рубленному лицу пробегает тень. Что-то было с ним похожее на то, о чём он нам тут только что рассказал. Тему надо переключать. Однозначно. Ни к чему человеку старое бередить… Вклиниваюсь в разговор:

— Ну… Это понятно, в принципе. Что уж тут… А ты скажи такое ещё. Мне на моём булыжнике вербовщик трепался, что можно, мол, из Империи к себе после дембеля любое списанное оборудование вывезти. Это как? Правда?

— Правда. Всё, что со снабжения снято можно вывозить. Не врал тот вербовщик.

— Ага… А что конкретно можно?

— Да всё, что хочешь. Ну… С исключениями, конечно. Корабли межгалактические, например, нельзя. Тяжёлую технику тоже нельзя. Тут без разницы списано оно или нет. Нельзя и точка. А всё пехотное, штурмовое, инженерное, сапёрное, разведывательное, диверсионное, да бытовуху разную — без вопросов. Понравилось — забирай. Лишь бы оно списано было. Только пошлину заплати и тащи ту рухлядь к себе хоть фрейтами. Один хрен списано оно и утилизации ожидает.

— О как. А «списанное» это как? Ну… Я в смысле — в каком состоянии оно будет?

— Смотря сколько монет ты выложить готов. Если подороже — так нетронутое со складов. Если подешевле — так может и хлам попасть такой, что и в руки не возьмёшь, и работать не заставишь. Могут ещё, правда, посмотреть на уровень развития твоего булыжника. Но тебе на эту тему даже и задумываться смысла нет. У вас там и уровень развития от Имперского на хрен знает сколько тысяч лет отстаёт, и пространственная аномалия ещё эта. Не смогут, короче, на твоём булыжнике воспроизвести Имперское оборудование. А если и сумеют, так пока вы оттуда до Империи доберётесь устареет всё уже наглухо.

— Понял. А по поводу текущего оборудования что скажешь? Можно мне, например, в бой взять генеральский кибер-медик? Ну, и там всякое прочее внештатное оборудование? Броню, там, усилить, экзо-элементы и такое всякое?

— Да запросто. За твой счёт, само собой. Тут главное, чтобы выглядел ты внешне единообразно. Ты ж у себя в армии служил? Так понимать должен такие вещи. А если всё по единому образцу, но живучесть твою и эффективность повышает — вопросов нет. Разве что обслуживание внештатки всякой и ЗИП[10] к ней тоже за твой счёт, как и её закупка. Ну, и должно это всё быть Имперского образца само собой. То бишь, хоть и устаревшее, например, но наше однозначно.

— Ясно. А где это всё внештатное найти?

— Здесь — нигде. А вот в Учебку придём — интендантов спросишь. Они тебе про это всё и расскажут, и покажут.

— Понятно…

И тут в разговор вклинивается Лисёнок:

— Глыба, слушай, а как у солдат жалование увеличивается? Ну, в смысле — на сколько?

— Кто о чём… — усмехается сержант, — Ну, смотри. Получишь обера — плюс тысяча к твоей зарплате. Получишь штурма — плюс две. А ещё по должности отсчёт идёт. Станешь звеньевым — накинут тысячу. Получишь отделение — плюс две. То бишь, ежели ты звеньевой обер — получка твоя будет семь тысяч. А ежели ты отделенный штурм — девять. Ну и там всякое разное прочее. За боевые, например, доплата идёт, за ранения в бою, за награды. Вам это всё потом на занятиях подробно доводить будут ещё.

— Спасибо, Глыба, — кивает с серьёзным лицом Лисёнок.

— Так не на чем. Вопросы ещё какие появятся — спрашивайте. Отвечу, что знаю. А вообще, — Глыба закидывает окурок в утилизатор, — заболтались мы тут. До отбоя-то десять минут осталось. Давайте в кубрик, бойцы. Спать пора.

Вразнобой желаем командиру спокойной ночи и идём в кубрик. Там встречаем довольного, как сожравший кило сметаны кот, Серёгу. Уж где он и как веселился — неведомо, да и знать о том никому не надо. Его дела целиком и полностью. А буквально через пару минут в кубрик заходит задумчиво-мечтательный Жека. М-да… С этим ясно всё: голозадый снайпер с крыльями своё дело знает туго. Ну… Опять же — его дела. И нефиг никому туда лезть.

Описываем парням происшествие с тремя гламурными бычками в курилке. Жека сообщает, что, со слов Гиты, которая о происшествии узнала сразу, как и о решении начальства по этому вопросу, в наш кубрик эти трое из санчасти не вернутся. Принято решение обменять их на латиноса, китайца и индуса (просто совпало так) из другой роты. Все из разных взводов, дабы компашку эту разбить во избежание дальнейших эксцессов. Рассказываем о беседе с Глыбой. Приходим к выводу, что полученная инфа небесполезна и упираемся мы не зря. Решаем продолжать работать по нашему плану, а там как сложится. Спокойно проговариваем следующий день. Ничего нового не ожидается. Всё, как запланировали — и до обеда, и после.

На том разбредаемся по местам. Я вставляю в капсулу обе флэшки: и ту, что с программой дополнительного обучения, и ту, заветную, которая даст мне, хотя бы во сне, возможность пообщаться с Моей Единственной — с Кирой. Блин… Не могу я без неё и всё тут. Ну, что — всё на сегодня. Укладываюсь. Отбой.

* * *

…Я иду по смутно-знакомой улице Москвы. Вокруг обычная будничная суета — снуют люди, проносятся машины. Гудки, ворчание двигателей, гомон спешащих людей. А мне торопиться особо некуда — я просто иду на встречу со своей Ненаглядной. Вот и Она: я вижу впереди знакомую фигурку и ускоряю шаг, почти подбегая к Ней…

— Привет, родная!

— Привет, Толя!

Аккуратно обнимаю мою Прелесть, безвозвратно утопая в Её глазах, и нежно целую в губы… Как же давно… Кажется целую вечность я не видел Её…

Мы идём вместе. Куда-то вперёд по улицам летней Москвы. Мне легко. Я просто не седьмом небе от того, что рядом со мной шагает Она, от того,