Шапка Мономаха. Часть I - Алексей Викторович Вязовский

ты можешь быть таким скучным в такую великую минуту?! — капризно протянул молодой король.– Всеблагой господь посылает мне невероятный и щедрый дар! Русские! Эти коварные и дикие русские сами отдают мне в руки свою столицу. Вместе со своей императрицей. Я верну все, что потеряли мои предшественники — Ингерманландию, Эстляндию и Ливонию!

Раздалось недовольное старческое покашливание и тихий возглас. Кхекал младший брат Карла Ульрик, верный сторонник и один из лидеров государственного переворота 1772 года, отдавшего абсолютную власть в руки короля. Восклицание не смог удержать государственный секретарь Юхан Лильенкрантс, выдвинутый братьями Шефферами как эксперт по финансам. Эта троица входили как в рескорт, государственный совет, так и во внутренний круг приближенных к Густаву. Именно они присутствовали на аудиенции, данной русскому послу.

— Что не так⁈ Вы опять со мной не согласны, любезнейший мой граф?

— Что вы, государь, — поклонился сановник, — по поводу финских земель согласен целиком и полностью. Намек на это в послании был вполне отчетливый. Но прочие земли не просто потеряны в результате войны с царем Петром, но и еще выкуплены у королевы Ульрики Элеоноры. Никаких законных оснований для возвращения этих земель у нас, увы, нет.

Вид короля, ведущего себя как восторженный юнец, несколько коробил Ульрика, но об этом говорить было не принято. А потому, не имея возможности высказаться по поводу поведения короля, сановник с особым удовольствием возражал в вопросах государственных. Но, надо отдать должное молодому монарху, эту критику он терпел и часто к ней прислушивался.

— Какой вы нудный! — Король замер напротив Шеффера-младшего. — Какая разница, что там подписала полвека назад глупая женщина. Это наши земли! Мы там были изначально! И мы их хотим получить назад. К черту Абоский мир!

— Ну, если быть точным, то изначально это земли Тевтонского ордена и его подразделения ордена Ливонского, — возразил Шеффер. — Потом ими владела Польша и только потом уже Швеция.

— Не имеет значения. Право сильного — это главное право! — патетически воскликнул король и встал в горделивую позу, любуясь собой в ростовое зеркало. Карл Шеффер сокрушенно покачал головой.

— Ваше величество действительно считает Швецию сильнее России? Я позволю себе напомнить, что на войну с турками ваша венценосная сестрица выставила полторы сотни тысяч солдат. И это только часть ее армии. А Швеция может мобилизовать от силы тридцать тысяч. Мы не удержим Прибалтику, если даже, пользуясь смутой, ее захватим.

Король недовольно скривился, вернулся в кресло.

— Вы правы, любезный граф. Но только если рассуждать о России как о единой и целой стране. Сейчас она погружается в хаос, и нам все резоны поспособствовать этому. Надо обеспечить вечный паритет между Екатериной и самозванцем. Никто из них не должен победить быстро. Чем дольше длится война внутри России, тем слабее она будет по окончанию. Тем проще будет отторгнуть Прибалтику договором с победителем этой смуты, — король снова расцвел улыбкой.– Нет! Говорите, Ливонский орден… Ливонский орден мы восстановим, и я стану его магистром. Орден по праву заберет эти земли, и это будут мои личные земли, без всяких Риксдагов и прочих ландратов!

Карл Шеффер вскинулся.

— Орден католический, а ваше величество лютеранин.

Густав скорчил недовольную моську, словно у него отняли конфетку.

Тут же последовал новый удар. От Лильенкрантса. Он низко поклонился и сообщил…

— Наши финансы пребывают в полном беспорядке. Отправка военной экспедиции в Петербург потребует немалых расходов. Риксдаг никогда на это не пойдет.

— Граф Ульрик! Вы же мне всегда утверждали, что с момента переворота парламент у меня в кармане.

— В кармане, Ваше Величество. Но только в вопросе отношений с Россией. Партия «Ночных колпаков» так всех напугали своим желанием во всем оглядываться на императрицу Екатерину, что нашлись здоровые силы их ниспровергнуть.

Шеффер-младший напомнил о событиях двухлетней давности, когда оппозиционная парламентская партия была большей частью уничтожена в результате переворота.

— Позвольте мне продолжить, — напомнил о себе главный финансист страны. — Как вы знаете, новый король Франции намерен лишить нас ежегодной субсидии в полтора миллиона франков. Нашу прекрасную Швецию ждут тяжелые времена. Любая внешняя авантюра нас погубит.

— И что делать? — растерялся король. — Не будем же мы настолько глупы, чтобы упустить такой шанс?

— Хотя я не верю, что этот Pugachoff продержится даже до конца года, мы можем позволить себе некий трюк. Без особых расходов! — спокойно заявил Шеффер.

— Ну-ка, ну-ка… — оживился скисший было Густав.

— Давайте просто введем войска на наши бывшие территории под предлогом защиты жизни шведов от угрозы русской смуты. Без объявления войны. Екатерина развязала нам руки.

Король с изумлением и толикой уважения посмотрел на собеседника.

— Так просто? — его настроение снова переменилось. — Да! — закричал он на весь кабинет. — Мы похороним Абоский мир! Пусть потом русские попробуют нас выковырять из Нейшлота и Фридрихсгама! Я лично возглавлю наши войска и водружу знамя над древним замком Олафсборг!

Король вскочил и на мгновение прильнул к сановнику, подарившему ему надежду. Изменившимся тоном он произнес:

— Но какая жалость, что я не смогу сойти на берег в Петербурге и выставить себя рыцарем в глазах всей Европы!

* * *

Король Фридрих стоял у гробницы своих любимых псов в парке «фанфаронского» дворца Сан-Суси. Компанию ему составлял старый друг и доверенное лицо граф Карл Вильгельм Финк фон Финкенштейн.

— Желаю, чтобы меня похоронили вот здесь!

Старый Фриц, как ласково прозвали короля берлинцы, был верен себе. Оригинальность — его кредо. Граф лишь пожал плечами, не выказав и толики удивления.

— Ты слышал о письме Екатерины?

Фон Финкенштейн подтвердил энергичным кивком.

— Готов поклясться на Библии, у Фрике хорошенько подгорело, — хмыкнул Фридрих. — Но я не желаю вмешиваться в русские дела. Пусть сама выгребает.

Французский язык плохо подходил к солдатской грубоватой прямоте короля, но он справлялся. По-немецки он говорил все также плохо, как и в начале своего правления.

— Сир, есть новости из лагеря самозванца. О новинках тактики, связи и наблюдения, которые он применил, — граф помахал бумагой, которую взял с собой на прогулку.

— Потом изучу. Мне нужно сравнить эти сведения с рапортами моих офицеров-наблюдателей из армии Румянцева. Они в восхищении. Русские очень серьезно продвинулись в военном искусстве. Сумеет ли справиться с их строем моя косая атака? Было бы интересно провести испытание.

— Вы намерены проверить на поле боя? — изумился